Мы с Константином Котовым в СК. Его задерживают в порядке ст. 91-92 УПК. Вменяют 212.1 УК. Привет, Вячеслав Егоров и Ильдар Дадин (Ildar Dadin).
Задерживали, рассказывает Костя, жестко. Налетели сзади, повалили на землю, выкручивали руки, спрашивая при этом: "Константин, какие ваши политические взгляды?"
Сейчас досматривают с понятыми, ищут вещи, "имеющие значение для дела". Нашли УПК, КоАП, книжку "Крым наш", сумку со стихами львовского поэта, плакат "Допускай".
Потом нашли красный диплом инженера-математика. "Молодец!" - похвалил следователь.
В общем, мы тут на ночь.
"А почему у вас обыск в ночное время?" — интересуется понятой, разбуженный в 4 утра стуком в дверь. "Он еще и без судебного постановления", - поясняю ему. "Опять вы пропагандируете", - раздается с балкона, куда оперативник повел Костю покурить. Костя не курит, но они пристегнуты наручниками, и потому вышли оба. "Этот случай не терпит отлагательств, и постановление следователь вынес". "Меня пропагандой не возьмешь, я человек советский, - говорит понятой. - Просто не понял, почему в ночное время". Время уже становится утреннее, за окном светает. На пол гостиной складывают найденные плакаты: "Свободу Пономареву", "Свободу Насте Шевченко" "Свободу политзаключенным!". "Костя, у тебя пакеты есть все это сложить?" "Есть мусорные" "Пойдут". Швейная машинка. "Зингер?" "Нет". «Еще плакаты. Сколько же у тебя этого добра", - замечает оперативник.