В современной России уже практически не осталось вивариев для собак при НИИ производящих опыты на животных. Экономически подкованные учёные мужи сочли, что гораздо выгоднее закупать животных из приютов.

А те и рады стараться, за долю малую. В некоторых благотворительных организациях даже в Устав забили - оказание помощи медицинским учреждениям и научно-исследовательским институтам… Что под этим понимать, думаю и дурак догадается!

Какие опыты чаще всего проводят над собаками, которым не повезло, станет ясно из нижеследующего материала «Военного обозрения»:

«В настоящее время  в России эксперты по раневой баллистике огнестрельного оружия не могут отказаться от использования животных …

Натурное моделирование процессов, происходящих при огнестрельном ранении или минно-взрывной травме, применяет два типа имитаторов: биологической и небиологической природы…

Объекты биологического происхождения – это прежде всего трупы людей, их отдельные части, а также различные виды млекопитающих…

Требования научной воспроизводимости результатов должны в будущем поставить крест на стрельбе по трупному материалу, ибо коррективы в использование трупов вносит  посмертное окоченение, изменяющее механические свойства тканей.

Проще говоря, обстреливать труп нужно сразу после смерти. Невозможно использовать трупы для исследования физиологических реакций на «огнестрелы»....

В истории раневой баллистики в качестве биообъектов использовались свиньи, лошади, телята, быки, козы, овцы, собаки и мелкие животные – кошки и кролики. Человек очень хладнокровно подошел к выбору потенциальных жертв науки: несчастные должны быть неагрессивны, удобны для наблюдения, неприхотливы в содержании и недороги. Одними из первых под пули пошли лошади и крупный рогатый скот за счет массивной мышечной массы, позволяющей получать длинный раневой канал, очень удобный для исследования. Со временем оказалось, что работать с такими большими животными неудобно, да и дорого. С лошадями выявилась еще одна проблема – из-за низкого стояния купола диафрагмы и тяжести внутренних органов у животных в лежачем положении происходит сдавление нижних долей легких с развитием гипоксии. В связи с этим требуется общая анестезия длительностью более 30 минут с применение дорогой и сложной аппаратуры. А вот собака  удостоилась почетного звания главного героя экспериментальной медицины, и раневая баллистика не является здесь исключением.

Они хорошо дрессируются и достаточно послушны, что позволяет проводить успешную работу по экспериментальному лечению огнестрельных ранений. Артерии и вены у собак находятся в хорошей доступности для пункций и инъекций. К собачьему организму отлично подходит методы общей медицинской анестезии и стандартное оборудование, такое как эндотрахеальные трубки и аппараты искусственной вентиляции легких. В общем, собака лучший друг специалиста по раневой баллистике .»

В случае смертельного ранения проводится полный цикл обследования с последующим вскрытием трупа. При несмертельных ранениях исследуется поведенческая активность и весь спектр физиологических функций – от состояния нервной системы до тонуса периферических сосудов.
 
Иными словами, учёные хладнокровно наблюдают за муками и страданиями раненого живого существа...

Всем, надеюсь, понятно, что во время возобновления «гонки вооружений» потребность в живом материале для испытания новых видов оружия возрастает экспоненциально .


Какие же приюты и институты участвуют в этом живодерском проекте?

Судя по исследованию проведенному «Военным обозрением» , - головной организацией является Санкт-Петербургская Военно-Медицинская Академия им. С.М. Кирова.

Про других участников живодерских исследований лучше всего расскажет Елена Боброва ( Председатель организации «Балтийская забота о животных»), которая много лет изучает эту тему.

Одно из её исследований было посвящено Военно-Морскому клиническому госпиталю на Фонтанке...

Что же касается приютов, то здесь докопаться до истины ещё труднее. Ибо проданных «на опыты» собак и кошек записывают в качестве пристроенных в хорошие руки и «концы в воду».

По моему оценочному мнению, признаками  того, что приют продаёт животных для экспериментов могут служить следующие факты:

  1. Владелец приюта нигде не работает, но живет припеваючи и ни в чём себе не отказывает. Покупает себе и родственникам квартиры, дачи, коттеджи, автомобили и т.д.
  2. Приют категорически отказывается раскрывать информацию о новых хозяевах своего бывшего питомца и показывать договор передачи.
  3. Посещение приюта запрещено всем, кроме особо доверенных волонтёров, а если зайдёт журналист, то ему отказывают в доступе к некоторым зданиям и территориям.
  4. Источники финансирования приюта и зарплаты персонала не раскрываются и остаются «тайной за семью печатями». Должна настораживать и большая пропускная способность приюта, когда за короткое время в «хорошие руки» пристраивается очень много животных. Вполне вероятно, что это нехорошие, но умелые руки вивисекторов!
  5. Руководители подобных российских приютов-вивариев нередко пытаются оправдаться в глазах общественности (мол, не мы одни такие) и яростно обрушиваются на неких мифических «отправлялок», которые, якобы, продают собак на опыты в Германию , вместо того, чтобы патриотично подставлять их под отечественные пули...


P.S. Нам уже удалось обнаружить в Петербурге  три таких подозрительных приюта