Один известный русский математик вспоминал: «Конечно, 1917 год оставил огромный след в моей жизни. Я приступил к изучению ортогональных полиномов». Пушкинист Раевский пишет: «И тут свершилось. Я получил благожелательный ответ от обладательницы архива Фикельмон. Сердце перехватывало от волнения...» (Фикельмон — приятельница Пушкина и Вяземского). Это было осенью 42-го года, в Праге, Раевский недавно выпущен из тюрьмы.
Что это? Образцовая преданность делу? Архимедово «не трогай мои чертежи» в разгар сражения? Или безумная страсть фанатика? Или отчаянное стремление укрыться от ужасов мира в самосозданном мирке? Или все сразу?
Гамлет ,похоже, недоумевает по приезде актеров «что мне Гекуба и ее судьба...» (когда он идет к гибели, увлекая за собой и тех, кого любит), однако оторваться от представления невозможно.