Почитал некоторые высказывания наших всеядных политтехнологов, состоящих при властной кормушке, по поводу доклада «Голоса» о выборах в Приморье. Скажу прямо: к докладу я отношения не имею, поэтому тем более с удовольствием выскажусь насчет тех умозаключений, которые эти пиарщики выложили в сети.
Про всякую набившую оскомину муру типа «грантов, подмоченной репутации и оправдания своего существования» писать не буду: это не от большого ума, а просто — благодарное хрюканье, рассчитанное на то, что кормилец услышит. А вот про единственный содержательный аргумент — напишу.
Все критики занялись арифметикой, вычисляя примерный результат в случае отмены итогов голосования на тех 47 участках, на которых «Голос» заподозрил фальсификацию. В этом был бы резон, если бы «Голос» требовал отмены выборов на основании своих подозрений. Однако «Голос» в своем докладе лишь призывает организаторов выборов, законодателей и правоохранителей «принять неотложные меры для выявления истинной воли избирателей на вызывающих подозрения участках и привлечения к ответственности виновных в фальсификациях». Почувствуйте разницу!
Прием не нов и называется он — подмена тезиса. «Голос» говорит о том, что на 47 участках есть признаки фальсификаций, с которыми надо разбираться (правда, не только об этом, а еще и об умышленном ограничении общественного наблюдения на приморских выборах), а оппоненты-защитники утверждают, что результат выборов нельзя поставить под сомнение только на основании этих 47 участков.
И это правильно: нельзя отменить выборы на основании изложенных «Голосом» подозрений. Если не доказаны массовые нарушения на более чем четверти участков, выборы не следует отменять, поскольку отменой будет нарушена воля большинства избирателей. Кстати, в практике наших выборов есть много примеров, когда голоса сотен избирателей игнорировались из-за одного нарушения (например, вброс пары бюллетеней, голосование по доверенности или даже выдуманное нарушение). Обычно это была либо демонстрация принципиальности вышестоящей комиссии, либо исключение тех участков, на которых получен «нежелательный» результат.
Так что административные политтехнологи в данном случае, как это у них часто бывает, опровергают то, что не утверждалось.
Теперь по поводу более тонких, чем арифметика, которой владеют политтехнологи, вычислений.
Метод Шпилькина — довольно убедительная модель подсчета фальсификаций, проверенная на многих выборах. Как и всякая модель, она не идеальна и к ее результатам надо относиться критически, проверять другими способами (только гуманитарии типа Д. Гусева могут безапелляционно утверждать, что «на самом деле фальсификаций нет»). Метод Шпилькина дает лишь основания для подозрений и проверок. И отказ от проверок усиливает подозрения.
Были случаи, когда обнаруженные Шпилькиным массовые фальсификации не влияли на результат выборов. Так было в 2008 году, когда самая крупная — в 15 миллионов голосов (по Шпилькину) — фальсификация не была решающей для победы Д. Медведева. А вот оценки Шпилькина на выборах депутатов Госдумы в 2007 и 2011 году, если бы они подтвердились, существенно изменили бы состав V и VI государственной Думы.
Модель Шпилькина оценила долю голосов, набранных Кожемяко, в 46%, то есть если эта оценка верна, то требуется второй тур выборов. Есть серьезные подозрения в фальсификации протоколов на 47 участках (кстати, подозрения основаны не только на «странностях» протоколов, но и на анализе данных на этих участках). Есть факт массового воспрепятствования общественному наблюдению (сомнительный отказ КПРФ направить на участки членов с совещательным голосом, отзыв наблюдателей от ЛДПР, отказы кандидатов сотрудничать с местным движением наблюдателей). Все это в совокупности с высоким уровнем недоверия к выборам требует проверки со стороны организаторов выборов. О чем и писал «Голос».