В начале августа этого года директора крупнейшего в Сыктывкаре автотранспортного предприятия №1 (далее — САТП-1) задержали поздним вечером, а уже на следующий день решением суда заключили под стражу. Александра Рукавишникова подозревают в незаконном получении пяти миллионов 900 тысяч рублей в течение почти двух лет. Много это или мало для директора ООО, которое только в прошлом году выручило без малого полмиллиарда рублей?.. Однако этот вопрос не главный. Самый простой анализ фактов и обстоятельств дела не может не навести на мысль о том, что его сфабриковали. Давайте попытаемся разобраться, так это или нет, и если да, то в чьих интересах это сделано.

Александра Рукавишникова подозревают в коммерческом подкупе, совершенном в особо крупном размере (ч. 8 ст. 204 УК РФ). По версии следствия, в период с декабря 2016 года по август 2018-го Рукавишников получал от индивидуального предпринимателя Юрия Маклакова — через двух посредников — деньги в обмен на контракты по ремонту и обслуживанию транспортных средств.

К Александру Рукавишникову пришли поздним вечером 2 августа и закончили обыск в 23:48 (см. документ). Почему силовики поступили столь жестко в сугубо экономическом деле, почему не захотели произвести следственные действия днем? Подозреваемый и его защита так и не услышали ответ на этот вопрос.

Удивила Александра Рукавишникова и личность понятого при задержании. Им оказался Роман Быков — экс-директор предприятия «Комиавтотранс» (учредитель САТП-1), уволенный почти сразу после прибытия Рукавишникова в Сыктывкар и его вступления в должность директора САТП-1 летом 2016-го. С того момента Быков неоднократно писал жалобы на Рукавишникова, об их конфликте знали все. Неужели не знали только следователи? Вопрос, конечно, риторический, и подоплека выбора понятого вполне проясняется, когда — вместе с другими деталями — складывается не картина поиска справедливости, а что-то совсем иное.

На следующий день после задержания судья оставил Рукавишникова под стражей. Опять-таки абсолютно необоснованное решение для подобных дел, когда мерой пресечения избирается подписка о невыезде, в крайнем случае — домашний арест. Суд принял решение на основании справки ФСБ (см. документ), в которой говорится: «Установлено, что Рукавишников А. В. на систематической основе выезжает за пределы Российской Федерации, имеет заграничный паспорт…». То есть, по логике автора документа, может скрыться за рубежом. Увы, для судьи этот странный довод (кто сейчас живет без загранпаспорта!) оказался сильнее буквы закона.

Единственный пока свидетель со стороны следствия — якобы подкупавший Рукавишникова ИП Юрий Маклаков — заявляет, что примерно раз в месяц передавал деньги своей бывшей супруге Марине, но затрудняется ответить, для кого именно они предназначались. Маклаков почему-то счел, что деньги шли Рукавишникову, оговариваясь при этом, что не только не общался с ним на эту тему, но даже не обсуждал это и с Мариной Маклаковой.

Последняя также говорит о «личных ощущениях», подчеркивая, что сама никогда не передавала деньги Александру Рукавишникову и не слышала, что он их требовал. По словам адвоката последнего Владимира Савина, иных показаний или улик против его подзащитного нет.

Таким образом, мы, возможно, станем свидетелями внедрения неслыханного в правоприменении новшества — личного ощущения как доказательства преступления.

Вторую предполагаемую посредницу в передаче денег — Наталью Гайдеек — задержали, в отличие от главного подозреваемого, днем. Но как это происходило? По словам родственников, женщину посадили в машину и несколько часов катали по городу, убеждая дать нужные для следствия показания. Когда это не помогло, стали звонить ее родственникам — сначала мужу, а потом и остальным — с просьбой-посулом: «Ей [Наталье] будет предоставлен звонок. Уговорите ее дать ценные для следствия показания! Все замыкается на ней…» В случае «сотрудничества» звонившие обещали отпустить Гайдеек из-под стражи. Видимо, и этот ход не сработал. Иначе как объяснить следующее: Марину Маклакову и Наталью Гайдеек подозревают по одной статье, но первая «соучастница» находится на свободе, а вторая томится в СИЗО.

Родственникам Натальи Гайдеек не осталось ничего иного, кроме как обратиться к директору ФСБ. На заявление с просьбой провести проверку и дать оценку действиям сыктывкарских силовиков ответа пока не последовало.

Нельзя не обратить внимание и на такой факт. Это «запутанное дело» ведут — под контролем ФСБ — целых 16 (шестнадцать) следователей СУ СК РФ по Коми. Что же они нашли? Кроме двух «свидетелей с ощущениями», никого и ничего. Надо ли добавлять, что и никаких денег в ходе двухчасового обыска в квартире Рукавишникова найдено не было. Наконец, самого подозреваемого за три месяца со дня ареста допросили… два или три раза. Шестнадцать человек. То есть, в лучшем случае, один допрос в месяц.

Более того, по мнению защиты, «дело» это — если следовать букве закона — вообще не должно было возбуждаться. Дела по группе статей, включая 204-ю, возбуждаются только на основании заявления того, с кого подозреваемый требовал деньги. В ходе судебного заседания 1 октября адвокат Рукавишникова Владимир Савин заявил: «Такого заявления [в материалах дела] нет, что позволяет защите утверждать, что уголовное преследование осуществляется незаконно». Адвокат ссылается на статью 140 УПК РФ.

А вот что является вовсе не чьим-либо ощущением, а бесспорным фактом. За два года руководства САТП-1 Александром Рукавишниковым предприятие уверенно выбилось в лидеры рынка и стало представлять реальный экономический интерес. Говоря проще, превратилось в лакомый кусок.

Прибыль САТП-1 выросла кратно. Согласно последним данным ресурса СПАРК, предприятие занимает 111-е место по объему выручки из 30490 компаний Республики Коми. В 2017 году САТП-1 заработало 480 миллионов рублей — рост более чем вдвое по сравнению с 2016 годом (205 млн руб.).

Похоже, недалеки от истины те эксперты в республике, кто связывает дело Рукавишникова если не с попыткой передела данного рынка, то как минимум с усилиями конкурентов ослабить основного игрока. Не зря сам Александр Рукавишников счел необходимым заявить в суде: «Отсутствие на предприятии директора уже отрицательно отразилось на экономике».

Мне «конкурентная» версия представляется упрощением… В любом случае, чрезвычайно интересно наблюдать, как будет развиваться эта коллизия, назвать которую «правовой» язык не поворачивается. В который раз мы присутствуем при насилии над Фемидой: слепой «по службе», ей еще и заткнули рот, а меч отняли, чтобы использовать с сугубо прикладной целью. Вы знаете, какой.