Я занимаюсь общественной деятельностью 18 с чем-то лет, и со мной происходило много разных странных, неприятных и абсурдных историй: в армию забирали с улицы, дверь выламывали, задерживали как подозреваемого в двойном убийстве, гонялись за мной на машине и т. д. и т. п. Но то, что случилось неделю назад в Ингушетии, по степени дикости переплюнуло все.
Вечером 6 октября ко мне в гостиницу в Магасе, где я наблюдал за ходом протестов, пришел неизвестный парень и сказал, что со мной хочет встретиться один из организаторов митинга. Я, разумеется, согласился и вышел за ним на улицу.
Меня посадили в машину, отобрали телефон и все вещи и вывезли из города, пригнув голову к коленям, чтобы я ничего не видел. По дороге спрашивали, кто я, на кого работаю, зачем приехал, с кем встречался и т. д. Похитители (их было двое, на них были черные медицинские маски и бейсболки) назвались сотрудниками ЦПЭ Ингушетии, но никаких документов не показывали, и вообще это было похоже на что угодно, но не задержание.
Приехали на какое-то поле, где меня раздели, снимали фотографии и видео, угрожали их опубликовать, изнасиловать, передать кадыровцам и т. д. Требовали согласиться работать на ЦПЭ — я отказался. Побили, сломали ребро, пару раз приставляли пистолет к затылку и говорили, что сейчас застрелят.
Когда добиться от меня чего-либо не удалось, предложили заключить «соглашение»: меня отпускают, но я молчу о случившемся. Я сначала отказался, сказав, что мы не в равном положении, чтобы о чем-либо договариваться, а моя обязанность — рассказать правду о происходящем в республике. После еще одной инсценировки казни и угрозы убить моих детей пришлось согласиться на «договор».
Дали одеться, вывезли в Северную Осетию (по пути заехали в отель, где они забрали мои вещи) и высадили из машины у аэропорта Владикавказ. Чтобы довершить эту абсурдную картину, половину дороги похитители, которые только что грозились меня застрелить, жаловались, как правозащитники мешают им бороться с преступностью, а протестующие на улице не дают им спать.
Похитители забрали у меня телефон и видеокамеру, остальное (в т.ч. деньги) вернули. Никакой полезной информации получить ни от меня, ни с устройств им (насколько мне известно) не удалось. 7 октября я смог вернуться в Москву.
На прошлой неделе подал заявление о преступлении в СК, а также встретился с главой СПЧ Михаилом Федотовым и с омбудсменом Ингушетии Джамбулатом Оздоевым, который пообещал контролировать ход расследования. Пока никакой реакции от СК не было, иллюзий я не питаю. Хотя при желании найти их было бы несложно: по всему Магасу, и в т.ч. в гостинице. куча камер, на моих вещах остались отпечатки пальцев, наконец есть телефонный биллинг. Но не уверен, что будет политическая воля это дело расследовать.
Хочу поблагодарить Международную Амнистию за помощь и поддержку все эти дни. По рекомендации коллег я с семьей сейчас нахожусь за пределами РФ, но надеюсь в ближайшее время вернуться и продолжить работу.