Я получил ответ Избирательной комиссии Владимирской области на свое заявление по поводу удаления меня из участковой избирательной комиссии. Ответ подписан Председателем Избирательной комиссии Владимирской области Минаевым Вадимом Александровичем.
Первое: Спасибо за оперативный ответ. Он был дан в тот же день, когда мое письменное заявление поступило в избирком.
Второе: Ответ не содержит оценки нарушений, на которые я жаловался.
Третье: Этот чудесный ответ очень показателен и характерен для наших избирательных комиссий.
Настолько характерен, что я, начитавшийся вдоволь всяких ответов от избиркомов, решил сделать некоторые обобщения относительно взаимоотношений между настоящими наблюдателями и избирательными комиссиями. Замечу, не на пустом месте: мой опыт общения с избиркомами (в том числе с участковыми) и наблюдателями позволяет мне это сделать. А в ответе Минаева, что ни фраза, то аргумент в подтверждение некомпетентности председателя облизбиркома.
Предварительно — короткое замечание относительно выражения «настоящие наблюдатели». Наличие наблюдателей на избирательных участках является своеобразным козырем у апологетов наших выборов. Они забывают, что наблюдатели, которые по зову совести идут на избирательные участки, как раз доказательство того, что граждане не доверяют избирательным комиссиям. Но раз уж наблюдатели в государственной стратегии организации выборов заняли место обеспечения честности, то одним из пропагандистских приемов может быть увеличение числа псевдонаблюдателей — тех, которые отрабатывают свое вознаграждение, придремывая на избирательных участках, а в некоторых случаях даже играют роль нейтрализаторов настоящих наблюдателей. С допуском квазиобщественных палат к назначению наблюдателей, таких псевдонаблюдателей стало больше.
Они мирно сидят в уголке не только тогда, когда в комиссии ничего не происходит, но и тогда, когда надо внимательно следить за подсчетом голосов. Они не знают, что у них есть право видеть отметки в бюллетенях, и смирно подчиняются указаниям председателя стоять подальше от места подсчета. Их не волнует тотальное нарушение процедур, поскольку они просто не знают о них. …Таких наблюдателей легко видеть в большинстве комиссий или на видеозаписях с избирательных участков. Таких наблюдателей я в очередной раз видел на участках в Вязниковском районе Владимирской области. После выборов руководители таких наблюдателей сообщают о том, что главным нарушением было замеченное голосование супругов в одной кабинке. За что их и ценят организаторы выборов.
Настоящие наблюдатели вызывают у председателей избирательных комиссий серьезную напряженность. И чем больше эта напряженность, тем выше вероятность, что в этой комиссии предполагаются криминальные действия (особо озлобленным читателям сообщу, что совсем не во всех комиссиях предполагаются и совершаются такие действия). Более того, упомянутая напряженность не является ни необходимым, ни достаточным условием фальсификации. На выборах 9 сентября я был членом одной московской участковой комиссии. Председательница встретила меня напряженно, но никаких фальсификаций не случилось и, скорее всего, не предполагалось: итоги голосования были подготовлены другими методами.
В Вязниковском районе Владимирской области, где 23 сентября я был членом территориальной комиссии Вязниковского района, председатель ТИК встретил меня довольно нервно, а председатель участковой комиссии, куда я прибыл на подсчет, была напугана настолько, что, вопреки закону, два с половиной часа, пока меня не удалили из комиссии, не начинала подсчет голосов. Впрочем, это ничего не доказывает. А вот ответ Минаева — доказывает.
Итак, читаем председателя облизбиркома. Придется цитировать почти все, ибо там что ни фраза, — то юридический и логический перл.
«При проведении проверки обстоятельств, изложенных в вашем обращении, были получены пояснения зарегистрированного кандидата на должность губернатора Владимирской области Сипягина В. В., согласно которым в соответствии с пунктом 19 статьи 20 Закона Владимирской области от 13.02.2003 №10-03 „Избирательный кодекс Владимирской области“ член комиссии с правом совещательного голоса является представителем назначившего его кандидата или избирательного объединения и обязан защищать интересы того, кто его назначил в связи проведением соответствующих выборов».
Что здесь написано? Гражданин Сипягин В. В. разъяснил облизбиркому закон? Может, в законе написано, что член с правом совещательного голоса является представителем назначившего его субъекта, а я этого не знал? И каким образом я должен был «защищать интересы»? Призывая комиссию к соблюдению закона или к удовлетворению интересов лица, меня назначившего?
Читаем пункт 19 статьи 20 Избирательного кодекса Владимирской области:
«Кандидат, избирательное объединение, выдвинувшее список кандидатов, со дня представления в избирательную комиссию документов для регистрации кандидата, списка кандидатов вправе назначить одного члена этой избирательной комиссии с правом совещательного голоса, а в случае регистрации кандидата, списка кандидатов — по одному члену избирательной комиссии с правом совещательного голоса в каждую нижестоящую избирательную комиссию. Избирательное объединение, выдвинувшее зарегистрированного кандидата (зарегистрированных кандидатов) по одномандатному избирательному округу, вправе назначить одного члена вышестоящей (по отношению к избирательной комиссии, зарегистрировавшей кандидата (кандидатов)) избирательной комиссии с правом совещательного голоса. Каждое избирательное объединение может назначить в избирательную комиссию не более одного члена избирательной комиссии с правом совещательного голоса».
Ни про представительство, ни про интересы ни слова… Председатель Облизбиркома сознательно искажает закон, надеясь на то, что я его не читал?
Читаем дальше: «Сипягин В. В. не наделял Вас полномочиями на обжалование действий избирательных комиссий, обжалование итогов голосования на каких-либо избирательных участках». То есть для того, чтобы я обжаловал действия избирательной комиссии, недостаточно моего статуса члена с правом совещательного голоса, а нужен еще документ о наделении полномочий?
Читаем закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (далее — Закон о гарантиях), подпункт е) пункта 23 статьи 29: «Член комиссии с правом решающего голоса и член комиссии с правом совещательного голоса: …вправе обжаловать действия (бездействие) комиссии в соответствующую вышестоящую комиссию или в суд». А в пункте 4 статьи 20: «Комиссии обязаны в пределах своей компетенции рассматривать поступившие к ним в период избирательной кампании, кампании референдума обращения о нарушении закона, проводить проверки по этим обращениям и давать лицам, направившим обращения, письменные ответы в пятидневный срок, но не позднее дня, предшествующего дню голосования». Так, может, закон и наделил меня полномочиями по обжалованию? Мнение Минаева может далеко завести: этак никто не сможет ничего обжаловать, поскольку у него не будет документа, наделяющего полномочиями по обжалованию…
Я все-таки полагаю, что Минаев когда-то читал закон. Забыл? Держит наблюдателей, как обычно, за неучей? Убедился, что большинство наблюдателей ничего не обжалуют, и распространил это убеждение на всех?
Читаем дальше: «Вместе с тем в день голосования неоднократно возникали вопросы, связанные с правомочностью наделения статусом члена комиссии с правом совещательного голоса от кандидата на должность Губернатора Сипягина В. В. и Владимирского регионального отделения Политической партии ЛДПР — Либерально-демократической партии России». Ну да, я писал в облизбирком о том, что он этот неоднократно возникавший вопрос, разрешенный довольно четкой нормой закона, «разрешил» не только неправильно, а просто вопреки закону. Комиссия констатирует факт, что она не смогла прочитать закон, но ответа на мой вопрос не дает.
Очень характерный момент: во всех отписках всех комиссий (этим отличаются все комиссии — от УИК до ЦИК РФ) масса очевидных констатаций, которые заявителям известны не хуже, чем ответчикам. Это обычный бюрократический прием: заполнить ответ банальностями, чтобы поменьше места оставалось на ответ по существу.
«Да», пишет мне председатель Облизбиркома, «мы тут репу чесали над поставленной вами проблемой». Спасибо за информацию, могли бы и не сообщать, если ответа в законе не нашли.
Цитирую дальше: «В настоящее время в целях исключения провокаций Сипягиным В. В. проводится проверка всех обстоятельств и фактов, связанных с назначением членов комиссии с правом совещательного голоса». Это про что? Про то, что меня удалили до выяснения обстоятельств моего назначения? Ну так посыпьте голову пеплом и прямо скажите: «Виноваты, просим прощения, не справились, уходим в отставку».
Следующая фраза: «Также согласно пояснениям председателя Территориальной избирательной комиссии Вязниковского района установлено, что участковая избирательная комиссия избирательного участка №768 приступила к подсчету голосов избирателей сразу после окончания времени голосования в соблюдением требований пункта 2 статьи 68 Закона Владимирской области от 13.02.2003 №10-03 «Избирательный кодекс Владимирской области».
Крайне характерный момент работы наших комиссий. Отъявленная ложь. Председатель ТИК, не присутствовавший на избирательном участке, поясняет вышестоящей комиссии, что там происходило. Вышестоящая комиссия (следователь, судья) опирается не на мои показания — не на то, что я видел собственными глазами, а на пояснения председателя ТИК — «своего человека», — даже не присутствовавшего на избирательном участке.
Ой, сколько же раз я это видел! И в «Зеленых книгах» ЦИК, издававшихся при Чурове, и в постановлениях следователей, аргументировавших отказ в возбуждении дела неотразимым «председатель избирательной комиссии пояснил, что все было сделано в соответствии с законом». В глазах наших организаторов выборов выборы честные и чистые, потому что им так сказали другие организаторы выборов.
— Подсудимый, вы признаете себя виновным?
— Нет!
— Ну на нет и суда нет…
Следующий пассаж не менее классичен и характерен. «При этом в процессе пересчета неиспользованных избирательных бюллетеней и последующей работы со списком избирателей Бузин А. Ю. постоянными вопросами председателю участковой избирательной комиссии и ее членам препятствовал работе комиссии, в связи с чем пересчет пришлось производить несколько раз». Здесь не только ложь. Здесь еще воспроизведена классическая формула претензий к наблюдателю: «постоянными вопросами председателю участковой избирательной комиссии препятствовал работе комиссии». Замечу, что здесь употреблена более грамотная форма по сравнению с более распространенной «мешал работе комиссии».
Если бы Минаев читал мой Справочник краткосрочного наблюдателя российских выборов (а он, оказывается, и закон-то читал невнимательно), он бы знал, что я не мог задавать вопросы членам комиссии, ибо в Справочнике написано: обращайтесь только к председателю комиссии или лицу его замещающему, не обращайтесь к членам комиссии. И я действительно пару раз напомнил председательнице Балюк Ольге Николаевне, что подсчет в соответствии с пунктом 2 статьи 68 Закона о гарантиях должен начинаться сразу после окончания голосования и проводиться непрерывно. А секретарь комиссии подсчитала негласно, «по уголкам» неиспользованные бюллетени, ничего не объявила, не погасила их, не внесла ничего в увеличенную форму протокола, после чего комиссия стала ждать, когда же меня удалят.
Кстати, «последующей работы со списком избирателей» и быть не могло, поскольку первый этап — подсчет и погашение неиспользованных бюллетеней — не был завершен. А вот «мешал работе комиссии» постоянными вопросами (!) — традиционное вранье при удалении наблюдателей.
Ну и теперь про удаление. В 2016 году появилась надежда, что тот произвол, который наблюдался раньше на выборах по отношению к настоящим наблюдателям, когда их запросто удаляли из участковых комиссий с любыми формулировками и без оных, прекратится. В законодательство была введена норма о том, что удаление возможно только по решению суда.
Надежда в определенной степени оправдалась: количество удалений снизилось на порядок. В Москве, например, где в 2004–2011 годах происходил прямо-таки полный беспредел в этом отношении, причем без всяких последствий для беспредельщиков, удаления практически прекратились. Норма оказалась эффективной, но организаторы выборов, под которыми я в первую очередь имею в виду исполнительную власть, потихоньку стали приспосабливаться к ней. И начались удаления «за нарушения неизбирательного законодательства». У полиции находятся причины: освидетельствование на алкоголь, нарушение общественного порядка, а в моем случае — высосанное из пальца незаконное использование статуса. Стоит обратить внимание, что в соответствии с враньем Минаева я нарушал избирательное законодательство, «препятствуя работе комиссии» (кстати, уголовная статья). Но удален был без суда, а так просто — подполковником полиции в форме и при оружии. «Приблизительно в 22:30 23 сентября 2018 года Бузин А. Ю. покинул помещение для голосования избирательного участка №768 с представителем правоохранительных органов. При этом участковая избирательная комиссия каких-либо действий и решений, связанных с удалением Бузина А. Ю. из помещения участковой избирательной комиссии избирательного участка №768 не предпринимала».
«На основании вышеизложенного, в целях проверки действительности представленных Вами документов, подтверждающих статус члена комиссии с правом совещательного голоса, а соответственно, и законности нахождения в помещении для голосования, Ваше обращение направлено в УМВД России по Владимирской области». Ага. Я им — про незаконность своего удаления, а они мне: «вот мы тебя за это пугнем». Ни слова оценки законности/незаконности, зато — «вот мы еще разберемся, что там у тебя с направлением было». Помню, давно на выборах в Башкирии один наблюдатель обнаружил у избирательного ящика двойное дно. Так, его привлекли по уголовной статье за вмешательство в работу комиссии…
В конце письма загадочный феерический пассаж: «Кроме того, обращаем ваше внимание, что в соответствии с пунктом 5 статьи 76 Закона Владимирской области от 13.02.2003 №10-03 «Избирательный кодекс Владимирской области» (далее — Кодекс) не могут служить основанием для признания итогов голосования недействительными нарушения Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», Кодекса, способствовавшие избранию либо имевшие целью побудить или побуждавшие избирателей голосовать за не избранных по результатам голосования кандидатов».
К чему бы это? Может, это признание, что описанные мной нарушения способствовали избранию неизбранной Орловой? Интересно, а откуда это знает председатель Облизбиркома?