Я провел прекрасную ночь! Вернее — сутки.
Мне повезло с комиссией (на этот раз — московской участковой, №3137), в которой я был членом с совещательным голосом. Хотя сначала мне так не казалось, поскольку процесс шел спокойно и вполне укладывался в образцово-показательный. Самое интересное и нестандартное началось после 4-х ночи. Но сначала — О ГОЛОСОВАНИИ ВНЕ ПОМЕЩЕНИЯ.
Нет, процедура была соблюдена. А вот составление списка желающих проголосовать на дому было очень характерным.
Еще в субботу я обратил внимание председательницы на то, что в реестре обращений на голосование вне помещения, который тогда содержал 70 фамилий, не заполнена графа о лице, передавшем обращение. Утром в воскресенье чуть усохший реестр содержал в этой графе одну фамилию — секретаря ТИК. То есть соцработники передавали в ТИК списки, а ТИК передавал их в УИК.
Чтобы убедиться в этом, я пошел в первую «ходку» по домам с выпиской из реестра на 46 человек. Спрашивал у подававших заявления, как они это делали. Версия о соцработниках подтвердилась полностью. В одном из домов проголосовали два молодых человека, видимо, попавшие «под горячую руку» тем, кто обходил дом с предложением проголосовать вне помещения.
Из 46 записанных в выписку избирателей проголосовали 37, остальные либо отсутствовали дома, либо, вероятно, не зная о том, что они подавали заявления, проголосовали в помещении для голосования. На втором выходе, в котором я не участвовал, из 27 избирателей проголосовали 21.
Естественно, что большинство не выходящих из дома людей выбор делали очень простым способом: за тех, про кого слышали.
Резюме: ГОЛОСОВАНИЕ ВНЕ ПОМЕЩЕНИЯ, ЗАДУМАННОЕ КАК ГАРАНТИЯ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ МАЛОМОБИЛЬНЫХ ИЗБИРАТЕЛЕЙ, В МОСКВЕ ПРЕВРАТИЛОСЬ В АДМИНИСТРАТИВНУЮ ИЗБИРАТЕЛЬНУЮ ТЕХНОЛОГИЮ.
И еще один важный факт: для нашего района плотной застройки добросовестное «домашнее» голосование занимает около семи минут на избирателя.
Второй примечательный сюжет связан с подсчетом голосов, который проходил БЕЗ НАРУШЕНИЯ ПРОЦЕДУР.
На стадии подсчета по списку избирателей выявился один лишний бюллетень. Начался лихорадочный поиск, хотя я предлагал просто записать его в балансовую строку. Упорство председательницы, стимулированное, по-видимому, внушениями из ТИК, обеспечило после двух часов пересчетов подгонку баланса. В начале первого ночи в КОИБ были введены данные, и он к восторгу присутствующих сообщил о выполнении контрольных соотношений.
Я получил копию протокола, и все разошлись. Комиссия не взяла меня с собой на сдачу протокола, и мне пришлось добираться туда самостоятельно. Я успел почти вовремя: моя УИК уже записала все данные в увеличенную форму сводной таблицы и отчитывалась перед строгим секретарем ТИК. Документы были приняты, полумертвая моя председательница заняла очередь к оператору ГАС, а я пошел домой спать.
В 4:18 меня разбудил ее звонок, Бедолага сообщала, что ТИК принял решение о повторном подсчете голосов (напомню, что у нас был КОИБ 2010, то есть фактически получалось, что мы еще и КОИБ проверяем). Через полчаса я был в ТИК, где застал часть членов моей УИК, считающих бюллетени.
Оказывается, ГАС обнаружил, что число выданных в помещении бюллетеней на 10 меньше, чем число бюллетеней, извлеченных из стационарных ящиков (КОИБ, так же, как и большинство УИК, считает это число вычитанием). Сам КОИБ это контрольное соотношение не проверяет, да и ГАС считает его факультативным.
Принципиальный ТИК принял решение о повторном подсчете голосов. ПРИ ПОВТОРНОМ ПОДСЧЕТЕ ОБНАРУЖИЛАСЬ ПРЕКРАСНАЯ ВЕЩЬ: ЭТИ 10 ГОЛОСОВ НЕВЕДОМЫМ ОБРАЗОМ БЫЛИ ПРИБАВЛЕНЫ КАНДИДАТАМ КОИБОМ! Балакин получил 2 лишних, Дегтярев — 1, Кумин — 2, Свиридов — 3, Собянин — 2.
При этом заодно выяснилось, что первоначальные подсчеты УИК, которые затем были подправлены ради одного бюллетеня, были точными (что доказало именно подгонку вместо требовавшегося заполнения балансовой строки).
Итак, НЕЧАЯННЫЙ контрольный ручной пересчет выявил неправильную работу КОИБ. Остальные выводы я предлагаю читателям сделать самим.