Не понимаю откровенного злорадства в сети над смертью Кобзона. Наверное, так устроен человек, что уход успешного, важного, влиятельного поднимает с глубин подсознания чувство мрачного удовлетворения и размышлений о равенстве, безусловном равенстве всех людей, богатых, бедных, больших, малых, умных и не очень, перед ней, безотказной для всех.
Что бы мы ни говорили о его природной, всееврейской способности быть своим всегда, везде и со всеми, в нем не было лжи. Им руководили естественные страсти к богатству, но не на чужой крови, к славе, но проходил он к ней не по головам, к успешности, но не на костях.
Люди не всегда вольны в выборе своей судьбы, точнее никогда не вольны, вот и он плыл по течению, в своем цветном потоке обожания, наград, благодарностей и премий.
Он ушел, несколько задержавшись, проводив сначала прекрасную эпоху, олицетворением которой был его голос. Но и в современности он не выглядел инородным телом, скорее жизнерадостным, молодцеватым дедушкой, который не отказался ни от своих принципов, ни от своих песен.
В его жизни было все, о чем мечтается темному и озлобленному обывателю, все внешние признаки жизни, в которой сложились все пазлы желаемого. Вряд ли он мучился проблемами, стоявшими перед Толстым или Достоевским, он был простым, обычным человеком, несущим тяжкую ношу всеобщего внимания, причем это не всегда было безболезненно для него.
К нему липли все, бандиты, коммунисты, голубые и спортсмены. Связи с тем же Отариком, Лужковым, Тайванчиком и Михалковым навсегда закрыли ему въезд к семье в Америку и вход в общество художественной элиты, оппозиционно настроенной к власти, настоящего цвета нации сегодня. Но ему хватило благоразумия, в отличие от других, поросших мхом монолитов прошлого, не влюбиться в малолетку, чтобы занять родственников посмертным развлечением — дележом наследства.
Он достоин уважения тем, что прожил жизнь цельную, яркую, жизнь простого в желаниях, честного человека. Не врал, что думал, то и говорил. Правда, думал много, а говорил мало. Больше пел чужие песни, но своим голосом.
Кобзон — это Дитя времени. Его время ушло, и он ушел вслед за ним. Земля пухом!