Данное письмо публикуется в блоге Николая Братенкова от имени общественного деятеля Рочевой Евдокии Александровны. Оригинал письма хранится в редакции «7x7». Напоминаем, что блогосфера «7x7» — свободная и дискуссионная площадка для людей различных взглядов и идей, однако редакция может не разделять мнение авторов.

Прошел ровно месяц от этой случайной встречи с кандидатом в депутаты Государственного Совета Республики Коми по Ираёльскому избирательному округу Чупровым Алексеем. Трудно писать об этом, но и молчать нельзя. Боль от разочарования не проходит. Выборы приближаются. Хочу предостеречь и других избирателей от ошибки.

Заявляю, что Алексей Чупров не тот человек, который должен работать в Госсовете. Мы ведь всегда ждем от депутатов перемен к лучшей жизни. Этот человек не позитивен для народа. А из разговора с ним мне так и не удалось узнать, где работает он и работает ли вообще. Дело в том, что кандидат в депутаты полтора часа заставил меня переживать, бояться. Полтора часа драгоценного времени он отнял на свое нелицеприятное дело.

Что же случилось? А было вот что. 13 июня 2018 г. в 17 часов 45 минут, посетив Дом дружбы народов по своим делам, я проходила мимо двери с табличкой «МОД „Изьватас“». «Изьватас» волновало меня всегда. Не раз уже хотела зайти туда, но в отличие от «Изьва керки» эта дверь всегда на замке. А тут такая удача — внутри «МОД Изьватас» слышен разговор. Обрадовалась. Постучавшись и получив разрешение войти, зашла. Но, оказалось, что сидит только один человек и говорит по телефону. Вглядевшись, узнала в этом человеке того, кто был запечатлен на листовке на двери нашего дома в г. Сосногорске. Это был кандидат в депутаты Госсовета Алексей Чупров. Вот и познакомились.

Получив утвердительный ответ на беседу с ним, я начала задавать ему вопросы о нашей жизни, так как являюсь избирателем по Ираёльскому избирательному округу. Кандидату мои вопросы не нравились, чем дальше — тем больше. Наконец он решил, что меня кто-то специально послал с такими вопросами, и поинтересовался, кто послал и сколько заплатили. Ответ мой его не удовлетворил. И когда я сделала вывод из этих вопросов — ответов и еще раз спросила у кандидата: «Да как же Вы, Алексей, будете защищать народ с такой позицией, что Вы согласны с маргинализацией языков малых народов, в том числе и коми языка, ведь нет языка — нет и народа, нет народа — нет и Родины?!  В Комитете по спасению Печоры Вы не участвуете, патриотическое воспитание молодежи — не ведете, к нефтеразливам и к разрушению природной среды Ижемского района отношения не имеете—– говорите, что Вы не с Ижмы; с главным общественником Ижмы, с Братенковым, Вы не знакомы, хотя и предполагаете, что это он нанял меня с этим визитом. Так как же Вы будете работать для народа, какие законопроекты будете прорабатывать?»

Алексей недоумевал. Тут он заметил в моих руках телефон и рассвирепел: он вообразил, что я записала наш разговор, и затребовал исключить запись с телефона. На мои возражения, что я не записывала, он распылился еще больше, затребовав отдать ему телефон, иначе он вызовет полицию, и начал звонить.

Я спохватилась, что имею дело с опасным человеком, подобная ситуация у меня уже была, и я решила себя обезопасить — включила свой телефон на запись. После своего звонка — Алексей закрыл дверь на ключ и начал отнимать мой телефон. Через некоторое время он открыл дверь настежь, и тут подоспел охранник Дома дружбы.

Охранник, узнав, в чем дело, махнул рукой и со словами «Сам не можешь разобраться!» хотел уйти, но не тут-то было. Алексей Чупров и его спугнул: «Ты кого хочешь ослушаться? Я — государственное лицо, кандидат в Госсовет… Давай мы ее отведем к директору, там она все исключит из телефона!» И вот повели меня по длинному коридору Дома дружбы к директору: впереди кандидат, я в середине, охранник сзади. И тут я вышла из повиновения — немножко отстала. Отстав от них, конечно, могла запросто уйти. Но меня остановило чувство моей правоты, ответственности за свою судьбу и за свой народ.

Те же приемы отрабатывались в кабинете директора Дома дружбы Гичевой Александры Николаевны: «Исключай запись из телефона или дай телефон — мы сами исключим! Кто тебя послал и сколько заплатили? Иначе мы вызываем полицию!» И весь разговор ими был записан: Алексеем — на телефон, директором — на компьютер. Не добившись от меня повиновения, Алексей потребовал, чтобы я сама вызвала полицию. Я начала звонить, потому что конец был непредсказуемым. Алексей тоже позвонил кому-то и вышел из кабинета. Оказавшись в ситуации трое против одного, в целях самозащиты, конечно, я позвонила, но не в полицию. Я позвонила известному общественному деятелю с. Ижма Николаю Братенкову. Народную газету Ижемского района «Веськыда сёрнитам», учредителем которой он является, читаю и хорошо знаю этого человека. Он оперативно откликнулся — и через 10 минут прибыл корреспондент «7x7» Максим Поляков.

Как только узнали, что вызваны СМИ, началась паника: видимо, никак не ожидали, что женщина в возрасте проявит такие принципиальность и стойкость, да еще и вызовет своих единомышленников на помощь. И с возгласом «Еще не хватало тут газетчиков!» директор вскочила с места и выбежала  в коридор: «Алексей, давай сматывайся, да побыстрее, к нам корреспонденты идут!» Вернувшись в кабинет, директор решила разрядить обстановку: «А вы что тут сидите? Идите домой, кто вас держит?» Я ответила: «Дождусь корреспондента. Уже немножко осталось. А то вы можете и в другой раз повторить свои действия». Тут она начала чай разливать. Мол, успокойтесь. Я ответила: «Успокаиваться надо вам, а не мне». Тут и подошел корреспондент.

Следующая наука для меня была в том, как вела себя директор при корреспонденте. Она приглашала меня пить чай, а на вопрос корреспондента: «Что тут у вас происходит? Почему вы держите ее?» — она ответила: «Да вы что, никто ее не держит, не знаю, почему она тут сидит, ее никто не звал». А у Алексея и след простыл, и про него, видите ли, она ничего не знает. Дверь кабинета с табличкой «МОД „Изьватас“» была заперта.

Так кандидат ушел от ответов на самые животрепещущие вопросы избирателя.