Некстати вспомнилась работа в службе новостей закрытой гэкачепистами «Комсомолки» во время путча-91, когда бронетранспортеры стояли вдоль редакции, а мы обедали в столовой вместе с экипажами бронетранспортеров. Подпольные выпуски газеты выходили по факсу, и рассылалась по товарным биржам во все города, а там кооператоры их ксерили и развешивали на столбах. Было несколько бессонных ночей на телефоне, все устали, помню, финальный выпуск после победы в пакете носил в Белый дом к 20-му подъезду, под дождем прятал пакет под футболкой.
Так вот, в последнюю ночь начались междугородние звонки из Киева, мужик сдавленным голосом хрипел, что он сотрудник Сбербанка и что через их отделение перекачиваются деньги ЦК КПСС на Запад, а за ним уже следит КГБ, и он звонит из автомата (в Киеве были междугородние автоматы), я рассказал Муратову и Каюмычу, они сказали — лети в Киев встречаться с мужиком, и договорились с собкором «Литературки» в Киеве Киселевым, а у того был приятель бывший кагэбэшник, и они должны были меня подстраховать, и вот я в тапочках и футболке прилетел в Киев (билетов, конечно, не было, но «Комсомолку» тогда любили и летчики брали нас просто в кабину к себе), а встреча была назначена около гостиницы на берегу Днепра (кажется, «Днепр»? не помню, но место узнаю и сейчас), я должен был сидеть на скамейке и читать «Комсомольскую правду», припекало солнце, я сидел, но читать уже не мог — я же ее писал — и ждал того мужика, а поодаль стояла «Волга», в окне которой виднелся Киселев, это успокаивало, но никто не приходил, и я так под солнышком сидел часа два, наверное, и думал, ну все, кранты мужику, взяло его КГБ. А потом пришел мальчик лет десяти и сказал, что он живет в коммунальной квартире и у них параллельный телефон, а этот мужик — местный алкоголик с белой горячкой, и когда у него начинается белочка, он звонит по разным официальным организациям с сенсационными заявлениями, а мальчик на параллельном телефоне все слушает, и вот, мол, мальчику стало нас жалко, и он пришел предупредить…
Мы поехали к Киселеву на Крещатик есть борщ, и так наелись борща, что не помню, как вдвоем приехали в Москву, протрезвели уже в редакции «Литературки» в кабинете у Щекоча, и все весело смеялись.
А сейчас думаю — вдруг мы упустили золото партии? :)