Мысль, что иностранные покупатели российской нефти тоже в ответе за разливы в России, приходит мне не первый раз.
«Спрос рождает предложение».
По моей личной оценке, характер реагирования государственных органов на разливы нефти и аварии на уровне 2007 года.
Почему 2007 года?
Это разлив нефти на Пашне, зима 2006–2007 (по оценке рядовых нефтяников, на лед Печоры могло вылиться до 600 кубов нефти). 2 раза комиссия не может переправиться на правый берег Печоры (отказываясь от лодок местных жителей), полтора месяца прокуратура не может выехать на место происшествия по заявлению о преступлениях.
Тогда мы с Тамарой Макаровой последующие полгода занимались обжалованием бездействия чиновников (некоторых даже наказали). Вспомню с благодарностью прокурора Коми Александра Шуклина. Он нас поддержал тогда, и следователи стали выезжать на место разлива в течение 2 часов после сообщения. Двух часов!!!
Каково сейчас, можно проследить по реакции на разлив диздоплива в районе реки Седью (на Седью следователей с 29 декабря 2017 года еще не было). Я позже устрою разбор действий и ответов, но одно видно невооруженным глазом — чиновникам мешает снег оценить масштабы аварии, по их мнению, надо дождаться схода снега. Ребенку понятно, где будет солярка после весеннего паводка. Но не квалифицированным специалистам. Я думаю, не обошлось без команды сверху.
Когда на реке Лемью (нерестовая сиговая река, в то время — региональный заказник. Кстати, это не единственный заказник, ликвидированный, на мой взгляд, в угоду «Лукойл» (болото Кереснюр на Пашне еще)) был разлив нефти, и со слов знакомых браконьеров (как я их называю) в заводях слой нефти достигал 30 см, то, со слов тех же браконьеров, именно из Москвы рыбнадзору поступила команда не замечать разлив. Кто-то что-то знает про активность рыбников сейчас?
Долгое вступление получилось. Ну, как мне представляется, все наши обращения, митинги, попытки проведения республиканского референдума пока не очень повлияли на сокращение аварий и разливов нефти. Обратиться к покупателям российской нефти — это нестандартный ход. И вдруг кто-то услышит. Это про эластичность. И узнать, что есть нового в мире в плане средств ликвидации нефтеразливов, тоже интересно и важно.
О конференции.
Конференция проходила 6–8 марта.
Мероприятие организовано в соответствии с Соглашением о сотрудничестве в области готовности и реагирования на нефтезагрязнения в Арктике (МОСПА) и Копенгагенским соглашением. Финляндия проводит эту конференцию в сотрудничестве со Швецией, а посвящена она обсуждению как технологических проблем, связанных с добычей нефти в ледовых условиях, так и вопроса предотвращения загрязнения в Арктике. Конференция, в которой участвуют представители государственных структур и неправительственных организаций из северных стран, поддержана Министерством иностранных дел Финляндии, Министерством окружающей среды Финляндии, Рабочей группой Арктического совета и Совета министров Северных стран, Финским институтом окружающей среды (SYKE)…
«Экологические последствия разливов нефти в Арктике», «Приоритеты Арктического совета в ликвидации разливов нефти в Арктике», «Технология ликвидации последствий нефтеразливов в ледовых условиях», «Ледовое и метеорологическое обслуживание в Арктике (мониторинг льда, разрывы льда, прогнозы погоды)», «Последние исследования, связанные с разливами нефти в холодном климате» – вот темы лишь некоторых из докладов, заявленных на конференцию.
Дорога, проживание, питание участников конференции — за счет организаторов (информация для злопыхателей).
Дорожные заметки
Начну сразу с поезда «Лев Толстой» Москва — Хельсинки. Есть Wi-Fi, еда, душ. Вагоны сделаны явно не на Абаканском вагоностроительном заводе. Я в этих вагонах и прочих современных штуках всегда боюсь что-то сломать (и небезосновательно). Тут мне почти удалось сломать механизм откидывающейся полки.
Граница. Я никогда не был в Выборге и в Финляндии. Два плюса мне на карте. Пересечение границы — интересный психологический момент.
Фото Елены Соловьёвой. Сыктывкар
Это есть, не врите, что это не так. И тут вопрос — с какого перепугу я на чужбине чувствую себя свободнее, чем дома?
Немного покоробило: мой диалог с финским пограничником — Цель поездки? В каком городе конференция? Один ли я еду? Когда выезжаю обратно?
Разговор финского пограничника с гражданином Германии в моем купе: — Гутен таг! — Гутен таг! вжиххх — скан паспорта, шлёп — штамп.
Вспомнил Маяковского «Стихи о советском паспорте».
Дядя Вова, я так-то не подписывался на образ пьяного голодного мужика в рваных штанах с ядерной дубиной. Но в целом все доброжелательно.
Хельсинки
Путешествие с «гринписами» — это всегда весело. Как все гениальные люди, они по-хорошему «балбесы» в бытовых вопросах. И ты постоянно находишься в состоянии ожидания приключения — потерять паспорт, например, забыть в поезде вещи.
Погода в Хельсинки, как в Питере. -15, ветер и влажность. Бррррр. На сегодня наш «палаточный городок» — офис «Гринпис Финляндии». Мне он понравился. Он гуманистичнее, чем офисы «Гринпис России» в Москве и Питере (есть общее пространство, просторнее, кровати для гостей). И чайник с кучей кнопок. Это очень дискомфортно, когда чайник умнее тебя.
Тут мы встретились с волонтерами «Гринпис Финляндии».
Наш с Леной Сакирко рассказ (в общем-то, очень сухой) о нефтеразливах в Коми вызывает, как мне показалось, недоуменный взгляд «Как такое возможно?» и желание как-то помочь. Возможное участие финских волонтеров в решении проблемы разливов в Коми я и некоторые другие члены Комитета спасения Печоры видим в преодолении информационной блокады в СМИ при освещении фактов нефтеразливов. Это выстраданная позиция. Так, первая публикация о нефтеразливе на реке Колве (2013 год) появилась не в республиканских СМИ, и даже вообще не в России. И это сработало.
А так, проблемы загрязнения питьевой воды, воздуха, рек им не очень знакомы. Вода из-под крана вполне себе питьевая.
Оулу. День первый.
Дорога от Хельсинки до Оулу занимает 6 часов на двухэтажном поезде. Я там ничего не отломал.
Наша команда в итоге — 8 человек. 2 сотрудника «Гринпис России», 2 сотрудника «Гринпис Финляндии», 2 волонтера «Гринпис Финляндии», Лена — волонтер проекта #НезаливайМнеТут, и я — представитель Комитета спасения Печоры. Первый день —организационные моменты. Поселение, обустройство стенда.
Все происходит в гостинице Scandic Oulu и примыкающем к ней кинотеатре.
Мы пропускаем вечернюю торжественную часть. Идем на встречу с волонтерами «Гринпис Финляндии».
Тут случилась такая штука. Аудитория была взрослее. И после нашего рассказа воцарилось молчание. Я сам ощутил, что впал в депрессию. Даже не фотографировал.
Нельзя так рассказывать о разливах нефти. Все-таки лучше о людях и действиях.
Ситуацию вырулила Лена, показав оптимистичный ролик с «Нефтяного патруля 2014» в Усинске. Этот урок я постарался учесть в своем выступлении. Финские коллеги предложили совместные действия. Пока не решили — какие.
Оулу. День второй.
Третий раз за последние 10 лет я одеваю костюм (свадьба племянника, Госсовет Коми и вот в Оулу).
В фойе выставка, где можно ознакомиться с деятельностью компаний, занимающихся исследованиями, разработкой методов прогнозирования рисков, систем навигации, связи, прогноза погоды, ликвидацией разливов нефти на море.
Фишка нашей с Гринпис экспозиции — очки «виртуальная реальность» с сюжетами из жизни семьи ханты.
Попробовал. При видео, снятом с высоты, немного жутковато. Лучше за что-то держаться.
Общая сессия.
В самом начале я услышал то, что очень важно:
«Ни одна страна в мире не обладает эффективными технологиями ликвидации нефтяных разливов в условиях северных Арктических морей»
Примерно с этих слов началось выступление Mari Kvaal, старшего советника Министерства транспорта и коммуникаций Норвегии.
Это первый раз, когда я слышу такое признание от государственных лиц. Ранее (с 2012 года) об этом говорил только «Гринпис» и некоторые ученые.
Мое выступление — плод коллективного творчества меня (изначальный текст, фото), корректора (сократитель текста) Владимира Чупрова, дизайн — Алёны Шерстнёвой, перевод — Елены Паниной (активистки проекта #НезаливайМнеТут), Google и Wikipedia (куда без них).
Мне кажется, нам удалось донести мысль. Зарубежные потребители российской нефти ответственны за нефтеразливы в России и могут повлиять на ситуацию.
И еще. Полная открытость информации о разливах (конституционное право граждан России на информацию о состоянии окружающей среды) — это самое важное начало. Без этого ничего не будет работать.
Владимир Чупров («Гринпис России»). Суть его послания — «Бизнес и государственные органы не готовы к нефтяным разливам на арктическом шельфе. Ликвидировать последствия аварий в Арктике практически невозможно из-за тяжелых ледовых условий и огромных расстояний до спасательных центров с необходимым оборудованием, которые могут достигать сотен и даже тысяч километров. С учетом этих рисков все планы по разведке и добыче нефти на арктическом шельфе должны быть свернуты».
Трансляция выступления Владимира Чупрова (англ.)
Это очень серьезная и обоснованная позиция.
Все презентации чуть позже будут опубликованы организаторами конференции (я добавлю ссылку в комментариях).
Что еще интересного я услышал?
Механический сбор нефти. В целом принципы не менялись лет 50. Все те же скиммеры в различном исполнении.
Вот эта штука, например, ломает лед и подогревается, предотвращая замерзание.
В этот день где-то на море шли учения по ликвидации нефтеразлива. Можно было поприсутствовать. Не сложилось.
Про организацию 3G интернета в море в отдаленных точках.
Идея — учитывая трафик судов, система устанавливается на множество. Каждая установка одновременно является ретранслятором. И таким образом удается охватить недоступные для наземных станций участки.
Еще интересная тема — что происходит с нефтью после воздействия на нее бактерий? В том числе естественных — тех, что есть в океане.
То, что нефть — природный материал — важный аргумент нефтезагрязнителей. Помните девушку, которая предлагала удобрять огороды нефтью?
К сожалению, я не услышал ответ на вопрос. Это будет моим домашним заданием.
На обеде общаемся с представителем WWF Финляндии.
Откровение: никто не знает о наших разливах нефти, никто не читает сайт Комитета спасения Печоры (ну как так-то? там же русским по белому написано).
Такое интересное предложение — есть несколько сотен волонтеров, прошедших обучение и готовых квалифицированно участвовать в ликвидации разливов. Но в Финляндии нет крупных разливов. И они готовы приехать в Коми.
Волонтеры, обладающие навыками согласованных действий по ликвидации нефтеразливов.
Я вот не уверен, что кто-то из убирающих нефть в Коми операторов проходит хоть какую-то теоретическую подготовку. В 1991-м единственные специально полученные мной знания при ликвидации разливов на Пашне (я работал оператором по добыче нефти и газа) — это то, что старую нефть поджечь можно с помощью ткани, пропитанной соляркой.
В 2013 году нанимаемых для уборки нефти на Колве местных жителей тоже ничему не учили. В 2015-м в Усинске убирающие нефть ребята из Средней Азии тоже не могли объяснить смысл некоторых своих действий. Я думаю, небольшая команда из 600 финских волонтеров в Усинске — это было бы хорошим подспорьем. Эх.
«Зачем тому же „Лукойлу“ лишние глаза и уши?», — был мой пессимистический ответ.
Но может, я ошибаюсь? И «Лукойл» — именно та открытая компания, как ее представляют за рубежом?
Еще доклады:
Оригинальные материалы для химического разложения нефти (из кожуры цитрусовых), технология определения айсбергов, системы прогнозирования движения нефтяного пятна на основе долгосрочных изучений течений и многое-многое другое.
Обидно, что при том, что Россия имеет наиболее протяженнную границу в Арктике, да и разливов у нас — «тренируйся — не хочу», я не увидел засилье российских технологий. Это не повод задуматься? В программе было два российских выступления, но в силу параллельности нескольких секций — не пересеклись.
Хотя стоп! Только у нас есть атомные ледоколы. Но, хотя они большие и сильные, наверно, этого недостаточно для эффективного реагирования на разливы нефти.
И еще, наверно, отмечу общую тенденцию: докладчиками Арктика воспринимается как единое целое (в плане построения системы реагирования на нефтеразливы). Все понимают, что как-то противодействовать нефтеразливам можно только сообща. Мое глубокое убеждение, что пока и сообща это бесполезно.
Тут меня накрыла свобода. Это когда, выключившись из напряженного ритма конференции, ты понимаешь, что можно говорить то, что думаешь. И мало того, можно думать как попало, и тебе за это ничего не будет. Это тепло и приятно. И это не новое ощущение, а просто подзабытое. Наверно, что-то подобное, помимо заграницы, я испытываю в горах.
И вот как можно догадаться, что «прием у мэра» — это в мэрии? К месту встречи в фойе я вышел без теплой одежды. Нас таких было двое из 209 (по списку) делегатов (Лена, спасибо за поддержку). Не совсем я уникален. Исправились.
Пожимая руку, мэр поблагодарил меня за презентацию. Очень неловко получилось. Мне что-то говорят, а я не понимаю, почему не отпускают мою руку. Позже перевели. Стыдно перед учителями.
Эта благодарность была очень важна для меня. Значит, удалось быть услышанным. Значит, не зря все эти сборы, время, потраченное на подготовку, хлопоты с визой, поиск средств (как я это ненавижу), я даже потерплю местных троллей.
Речь мэра. Мэр говорит об успехах в беспроводных технологиях и важности сегодняшней конференции.
Не очень разбираюсь в беспроводных технологиях, но Wi-Fi был везде, где можно присесть (поезда, кафе), и с очень приличной скоростью интернета.
Специально для злопыхателей — жарено-копченый лосось. А приспособление для бокала — просто восторг.
Вы встречали людей, которые знают все?
На приеме у мэра я встретил. Что теперь с этим делать — не знаю.
Оулу. Конференция. День 123 (шутка).
Про эффективность различных способов ликвидации нефтеразливов в зависимости от времени года.
К обеду мозг говорит: «Харэ грузить!».
Пообщались с представителем Финского водного форума
Неправительственная площадка с широким кругом участников.
Концепция, как я увидел, — восприятие водных ресурсов в целом.
Реализуют проекты во многих странах, в том числе проект по очистке берегов и вод озера Байкал.
Прощальное фото
Joni Maekinen, Laura Meller, Иван Иванов, Ansku Holstil, Елена Сакирко, Елена Панина
По конференции все.
Вокзал, 6 часов в двухэтажном вагоне, ночуем в гостеприимном офисе «Гринпис Финляндии» в Хельсинки.
Днем прогулка-пробежка по заснеженному городу.
В метро нет турникетов. Это самое шокирующее открытие за всю поездку. Хватит ломать мой мозг!
Как так возможно? Без «цветовой дифференциации штанов»?
В вагоне предупреждение — за безбилетный проезд штраф 80€ (суточный билет на все виды транспорта — 9€)
Уфффф. Все нормально.
Порт
Собор
Домой. Учить английский и коми языки.
- S. Вообще, конференция была не про нефть. Про мир, сотрудничество и про то, как хрупка наша планета.