гл. Б) СПЕЦИАЛИСТЫ В ОБЛАСТИ ПСИХИАТРИИ,
КАК НАИБОЛЕЕ ВЫРАЖЕНЫЙ ПРИМЕР
КРАЙНЕЙ СТЕПЕНИ ЗАГНИВАНИЯ ОБЩЕСТВА И ГОСУДАРСТВА.
Стр. 186-188.
Что касается всевозможных многочисленных специалистов в области психиатрии, с которыми меня угораздило общаться уже на протяжении в общей сложности 10 лет и 4 месяцев, начиная с сентября 2001 г. (когда меня фактически принудительно, по приказу № 500 от 12.09.01 г. командира дивизии - в/ч 34096 генерал-майора Шевцова В.И. загнали в полностью подконтрольное ему психоневрологическое отделение Йошкар-Олинского военного госпиталя – в/ч 68540), то об этом моём воистину уже боевом опыте сказать – не пересказать.
Поэтому я постараюсь осветить хотя бы основные моменты моего общения с ними, которых, я надеюсь, будет достаточно, чтобы показать всю подноготную этой человеконенавистнической, откровенно карательной системы.
Опущу то, как по несомненному предварительному согласованию, я бы даже сказал - сговору «стряпались» компрометирующие основания, которые формально были нужны для принятия решения в виде вышеуказанного приказа № 500 от 12.09.01 г. генерал-майора Шевцова В.И. Тем более, что в значительной мере этот предварительный процесс мной уже освещён выше.
Я давно пришёл к выводу о том, что, как правило, в отношении чиновничества любого уровня одним из основных его качеств можно смело называть ПАТОЛОГИЧЕСКУЮ НЕДОБРОСОВЕСТНОСТЬ, которая в первую очередь предполагает полное отсутствие моральных норм, хоть каких-то, маломальских рамок приличия, за исключением чисто внешних, показушно-наносных, если можно так выразиться – ситуационных. Единственное, на что они способны – это делать хорошую мину при плохой игре, в конечном счёте всегда оставаясь «себе на уме», то есть преследуя либо исключительно собственные шкурные интересы, либо внутрикорпоративные интересы своего предельно закрытого сообщества. По внутренней же своей сути, как я уже отметил где-то выше, это просто монстры в человечьем обличии. Так вот, та часть нашей чиновничьей касты, о которой пойдёт разговор далее – это, как показывает практика, наихудшая часть данной категории нашего общества, как обладающая самыми явно выраженными, наиболее глубоко порочными их чертами. И я это утверждаю с полной ответственностью на основании собственного богатейшего жизненного опыта.
Это безапелляционно подтверждается следующими красноречивыми обстоятельствами.
Думаю, есть смысл начать с того, что мой сфальсифицированный диагноз основан главным образом на утверждении, что я «… изменился в поведении, стал сутяжным, одержим идеями «борьбы за справедливость, за свои права, права офицеров в армии». Написал массу жалоб в различные инстанции от военной прокуратуры гарнизона до Президента РФ. Ответами не удовлетворяется, считает их отписками…» (дословно цитирую из медицинской и иной документации, имевшейся на момент моего освидетельствования в ГВКГ им. академика Н.Н. Бурденко).
То есть, в основу психдиагноза по сути было положено предусмотренное и Конституцией РФ, и Общевоинскими уставами ВС РФ моё бесспорное право на обращения в государственные органы власти (ст. 33 Конституции РФ и пр.).
Между тем, как следовало, например, из исх. № 407 от 17.08.01 г. за подписью заместителя командира дивизии полковника Кашкина В.И., все предъявляемые мной законные требования командование воспринимало не как основание для их всестороннего, тщательного объективного разбора по существу, а лишь как свидетельство того, что я «не способен реализовать себя, как офицер и нахожу наслаждение в создании негативной морально-психологической обстановки в воинских коллективах своими жалобами» и как причину «создания предпосылки к недопустимой морально-психологической обстановки, негативно влияющей на боевую готовность». То есть, фактически в отношении меня было развёрнуто полномасштабное систематическое и отъявленное преследование за обоснованные и законные обращения, которые противозаконно не рассматривались по существу недопустимо длительное время (в отдельных случаях никаких ответов не было по полгода) либо рассматривались «спустя рукава», формально и крайне неудовлетворительно. Более того, в исх. № 816/16/201 от 25.06.01 г. командующего Оренбургской РА, командира в/ч 29452 генерал-лейтенанта А.Борзенкова была сделана ссылка на недостоверную информацию, содержащуюся в более раннем исх. № 224 от 21.04.00 г. всё того же полковника Кашкина В.И., на основании которой ошибочно утверждалось, что «все полагающиеся сутки отдыха предоставляются полностью» (п. № 8 исх. № 816/16/201). А как указано мной ещё в самом начале настоящего обращения, исходящим № 836 от 15.11.01 г. военной прокуратуры, а затем и решением 101 ГВС от 19.09.02 г. по делу № 28 были установлены массовые факты грубых нарушений действующего законодательства в данном вопросе и не только в в/ч 93876, где я уже тогда служил, но и в других частях, подчинённых дивизии – в/ч 34096. Следовательно, предоставленные полковником Кашкиным В.И. в исх. № 224 от 21.04.00 г. сведения были заведомо ложными.
Но главная моя проблема тогда оказалась в том, что вышеуказанный исх. № 836 от 15.11.01 г. военной прокуратуры стал мне известен только после моего возвращения домой из ГВКГ им. Академика Н.Н. Бурденко, в силу чего в ходе моего освидетельствования я, естественно, не мог апеллировать подтверждающими мою полную правоту сведениями, содержащимися в исх. № 836 от 15.11.01 г. военной прокуратуры, как документальными доказательствами, а не только моими устными личными доводами, которые заведомо воспринимались психиатрами ГВКГ, как бредовые. И, напротив, ГВКГ им. академика Н.Н. Бурденко располагало на момент моего освидетельствования заведомо ложной информацией, содержащейся в таких недостоверных источниках со стороны командования, как исх. № 224 от 21.04.00 г. полковника Кашкина В.И. и исх. № 816/16/201 от 25.06.01 г. генерал-лейтенанта А. Борзенкова.
Таким образом, получается, что местное командование дивизии, прекрасно зная, что оно явно неправо, а мои требования обоснованны и законны, сработало на опережение, в приказном порядке принудив меня к медосвидетельствованию, не дожидаясь окончательных результатов прокурорской проверки. А светила от психиатрии из ГВКГ им. академика Н.Н. Бурденко явно и недобросовестно им подыграли, проведя своё освидетельствование и сделав преждевременный вывод, также не дождавшись окончательных результатов рассмотрения по существу моих обращений в высокие органы государственной власти, в том числе моего вышеуказанного обращения от 24.08.01 г. на Ваше, уважаемый Владимир Владимирович, имя.
Это – первое преступление специалистов в области психиатрии, практиковавших в стенах ГВКГ им. академика Н.Н. Бурденко. Те деяния, которые совершили их младшие коллеги из психоневрологического отделения Йошкар-Олинского военного госпиталя (в/ч 68540) – это, по видимому, можно расценивать, как только «цветочки». Хотя и умалять их «заслуги» тоже не стоит, поскольку именно местные эскулапы от психиатрии под чутким руководством генерал-майора Шевцова В.И. дали «путёвку в жизнь» моему заказному психдиагнозу на тот момент пока только в предварительном варианте.
Ну а затем, как общеизвестно, «чем дальше в лес, тем больше дров».