Больше чем полтора года назад звонит мне худрук одного большого областного театра. Говорит что-то вроде: «Здравствуйте! Мы очень хотим с вами поработать. Под впечатлением от вашего спектакля…» ну и т.д. Начинаем переговоры. Со второго сообщения худрук начинает общаться со мной на «Ты». Напрягаюсь, но тоже в ответ пишу на «Ты» и жду реакции. Реакции нет. Думаю, что, может, просто так человек устроен. Удобно ему на «Ты» сразу.
Сообщаю ему, что работаю со своей командой, сообщаю размер гонорара, шлю номера телефонов художника и хореографа.
Ещё через пару сообщений худрук начинает звать меня... братом. Испытываю лёгкий шок, не начинаю звать его братом в ответ, но решаю, что всё-таки лучше, когда человек человеку – брат, чем, когда человек человеку - волк. Может, думаю, по национальному признаку брат?..
Договариваемся о времени постановки. Согласовываю с командой. Все забивают это время. Постановка - Январь 2018.
Долго не можем сойтись на названии. Меня толкают в сторону кассы, я пытаюсь отползти в сторону интересного мне материала. Неожиданно сходимся на «Сирано де Бержераке».
Спрашиваю у ребят, звонил ли им худрук? Ребята говорят – нет. Прошу его позвонить им. Он говорит: «Конечно, брат! В понедельник!»
Возникает «отпускная пауза». Периодически, худрук поздравляет меня с праздниками. Пишет: «Как дела, брат?» и присылает свои фотки с морских побережий.
В начале сезона прошу у худрука подписать договор. Худрук в ответ присылает сообщение: «Брат! Ты что, не веришь моему слову? Приедешь и подпишем! Я дорожу репутацией!» Настаиваю хотя бы на проекте договора. Прошу худрука позвонить художнику и хореографу. Худрук отвечает: «Конечно, брат! Завтра позвоню!» Конечно, не звонит.
Возникает рабочая пауза – очередная наша постановка. После премьеры вновь пишу худруку о том, что надо бы прикинуть распределение, надо ему, наконец, созвониться с хореографом и художником, потому что нам пора приступать к подготовительному периоду постановки. Отвечает: «Конечно, брат! Только давай всё через пару недель, потому что у меня сейчас выборы.» Ну, ок. Ждём.
После выборов пишу, что время поджимает, много проектов идёт параллельно сейчас, поэтому, надо приступить к работе, чтобы всё успеть, и чтобы предоставить театру заранее всё, что необходимо для изготовления сценографии и костюмов. Вновь прошу позвонить хореографу и художнику.
В ответ приходит сообщение: «Брат! Извини! Не вытащу твою команду! Не могу заплатить такие гонорары!»
Напоминаю читателю, что прошло уже больше года с того момента, как я сообщил худруку наши гонорары. Понимаю, что нас начинают потихоньку загибать, пользуясь тем, что в театрах сезоны уже свёрстаны и деваться почти некуда. Спрашиваю у «Брата» какие гонорары он может оплатить. Называет мой меньше на треть, а у ребят в половину. Пишет, что Губернатор не любит театр, что постановочных нет, не из чего платить гонорары. Что его директор не хочет брать на себя ответственность (тут первый раз в разговоре проявился директор). Что очень хочет заплатить нам достойно, но никак. Тут я, переборов в себе волну недоверия, предлагаю ему такой вариант: Хорошо, говорю. Пусть гонорары будут такие, как просишь ты. Но дай тогда всем нам авторские проценты. Сделаем хороший спектакль – получим свои деньги. Не будет продаваться – мы сами виноваты. Пишу команде – ребята соглашаются. Он говорит – посовещаюсь с директором. Торгуемся о процентах. Договариваемся. Он пишет: «По рукам, брат! Спасибо за понимание!» Делаем предварительное распределение.
Приступаем с художником к работе.
Проходит полтора месяца…
На дворе вовсю ноябрь. До постановки два месяца.
Вдруг, приходит сообщение от худрука: «Брат не хочу тебя печалить, но у театра ухудшились финансовые условия, постановочные сократили ещё, поэтому, процентов никаких заплатить не сможем. Только уменьшенный гонорар».
Тут я впадаю в настоящий шок. Говорю – как так? Ты же слово дал. Ты похвалялся своей репутацией. Мы же тебе поверили, другие предложения на это время не принимали. Как же так?! А он мне в ответ: «Так, брат, получилось. Нет постановочных». Тут я ему пишу: «Послушай, авторские проценты не зависят от постановочных и дотаций минкульта. Это же заработанные с билетов деньги». На что «Брат» отвечает: «Я наши условия написал».
Звоню ребятам и рассказываю им о ситуации. Решаем, что перед принятием окончательного решения нужно поговорить с директором театра.
Дальше просто копирую финал беседы:
Я - Мы посовещались. Прежде чем принять решение, мы бы хотели поговорить с директором. Или с вами двумя. Договор, ведь, подписывает директор?»
Худрук - Я вам озвучил наше с ним обоюдное решение
Я - Это что, ненормальная просьба?
Худрук - Нормальная... Но он строитель ))) и в отличии от меня дипломатией не влаеет...))
Я - Тем не менее, договор подписывает он. И, честно говоря, я не готов к такой дипломатии. Я люблю прямые и честные разговоры.
Худрук - Тогда разговор окончен...раз так.. Без дипломатии))) Мы не сработаемся!
После этого худрук блокирует переписку, не исключая, при этом, меня из друзей. Продолжает проявлять дипломатию. Поэтому, наверное, он сможет прочесть этот пост.)
Не пишу фамилию худрука, потому что нет подписанного договора. А этот человек, мне кажется, способен и в суд на "Брата" подать за причинение ущерба его репутации. Все кому интересно - напишу фамилию в личку.
Ну а наша команда открыта предложениям! Январь, февраль, половина марта – свободны. :
