На митинге памяти жертв политрепрессий депутат Госдумы попросила прощения у тех, кто был расстрелян и у тех, кто приводил приговор в исполнение.
Мне стыдно, что у нас такой депутат Госдумы, мне стыдно, что кто-то ее выбирает снова и снова. Позор Валентине Пивненко!
Вчера на торжественном митинге в Красном Бору, где было расстреляно в 37-38 годах 1196 человек, Валентина Пивненко попросила прощения у тех, кто был расстрелян и у тех, кто приводил приговор в исполнение. Это оговорка в связи со старостью и политической изношенностью или домашняя заготовочка, не знаю. Но, учитывая, что в своей речи Пивненко не забыла упомянуть про врагов Великой России, внутренних и внешних, понятно, что не оговорилась. С одной стороны говорит - память надо сохранить и историю не стоит переписывать, с другой - ни разу ни она, ни кто другой из казенников-выступающих ни разу не назвали имя историка Юрия Дмитриева, открывшего не только Урочище Сандармох, но и Красный Бор. Как будто эти имена и эти кладбища образовались сами по себе, говорит мне Катя Клодт, дочка Дмитриева.
Вообще все действо было насквозь фальшивым, патриотические песни про Русь непокоренную, девушка с белыми тряпками подмышками, символизирующими два крыла нашей родины, пришитых к плотной зимней куртке. Театрализация со свечками и подростки, стающие на одно колено, как при фразе "Выходи за меня". Куча пафоса и ни одного теплого слова. Главный карел Григорьев хотел сказать несколько слов о расстрелянных 432-х карелах, но новоиспеченный глава Прионежья Вадим Сухарев (именно он боролся с Ширшиной за ликвидацию троллейбусного управления), выхватил у Григорьева микрофон и не дал сказать.
На фоне все больше походящего на партийный съезд митинга, который вел небольшой мужчина с женским голосом, группа молодежи, журналисты и активисты отделились от официоза и у памятного знака стали зачитывать имена расстрелянных. Просто по страничке, один за одним.
Читала и я. Время от времени пряча глаза от слез, потому что душила обида: за что? До этого я полчаса бродила меж портретов и табличек с именами, вглядывалась в красивые крестьянские глаза, в серьезные финские лица и не могла представить, как можно было ни за что убить людей, не претендовавших ни на власть, ни на золото партии, ни на славу земную. У них была простая провинциальная жизнь. И ее у них отобрали. Позже к нам присоединились финны, потомки убитых. Их водил музыкант Арто Ринне. Я с удивлением узнала, что в Красном Бору лежит его дедушка. Арто хотел сказать несколько слов на митинге - не дали. Он сказал в узком кругу.
Затем подошли прихожане лютеранской церкви со своим молодым пастором, спели красивый гимн и помолились на двух языках. И это было самое теплое и самое душевное, что случилось на этом митинге.
А "патриоты" поставили галочку, собрали аппаратуру и уехали с чувством выполненного долга. Враги родины обличены, палачи оправданны. День прожит не зря.
Позор Валентине Пивненко! Прошу у 580 финнов, 432 карелов, 136 русских и 48 расстрелянных других национальностей прощения за эту бесчеловечную выходку. Женщина немолодая. Скоро сама предстанет перед высшим начальством. Там за все и ответит.