Как интересен коми народ…непредсказуемостью и особой силой духовного выбора – стези, зырянских, так сказать «скреп». Удаленный от общественных центров, он словно из лесу наблюдает за происходящим на авансцене истории и…делает свои выводы и поступки. Удивительные поступки!
Павел Егорович Катаев, имя этого жителя Керчомской волости доселе неизвестное будит во мне острое сопереживание: это один из коми духовников, прошедший «огни и воды…»
Родился Павел в простой крестьянской семье в 1888 году. На заре нового века парню исполнилось 12 лет. Исправно окончил школу. Чему учили? Цифири, старославянскому и немецкому языкам...
Умный парень быстро «схватывал» премудрости Священного Писания и более того, был заинтересован в дальнейшем обучении, так он стал послушником Ульяновского монастыря, который керчомцы не жаловали и сами монахи их взаимно обвиняли в кержачестве, и в нежелании жертвовать на богоугодные дела. Возможно, этот уход от мирской жизни был более предпочтителен для умного юноши, а возможно, это было обретение будущности в профессии священнослужителя, но возможно это было обретение мироискательства коми юношей.
Парню ровно 26 исполнилось, как началась учеба военному делу в «деле» - «ерманская война».
Первая мировая взяла в Керчомской волости примерно 25% мужского населения. В хрониках читаем про характерные верхневычегодские фамилии: Гичевы, Катаевы, Ваддоровы, Самарины, Лютоевы.
Для большинства призванных в действующую Армию верх образования – игра на гармошке. Курьезный случай произошел в нашей семье: внучатый дед отписал своему отцу купить гармошку, да пренепременно тульскую, а то в село не вернется! Оказалось, письму был не обучен, а полковой писаришко, услышав мечту сельского парня, написал про то на «полном сурьезе» и хоть прадед был скуп, как сто скаред, но Степке гармонь купил – корову продал…
Егор Паш (по коми) отслужил всю войну, вернулся с наградами и без серьёзных ранений, и далее хроники пишут так:
«В 1919 г. вернулся в родное село Керчомья. В 1919-1927 гг. – псаломщик Керчомской Иоанно-Предтеченской церкви.
В 1927 г. покинул службу и примкнул к местной христианской секте «бурсьылысь», став одним из наиболее активных проповедников»
А вот что про «бурсьылысь» пишет Википедия:
«Главным элементом религиозной практики стали «бур кывзӧм» (духовные беседы) — собрание, которые проходили дома у последователей Ермолина и продолжались обычно целый день. Во время сборов проводились проповеди и разъяснения писания, читались религиозные тексты, выполнялись составленные Ермолиным и другими проповедниками песни и гимны.
Ведущий собрания, сидел в углу под иконами, в первых рядах перед ним сидели женщины, подальше — мужчины. Чтобы не отвлекаться во время пения, мужчины закрывали себе лицо руками, женщины — платками.
Проявлением особой благодати считались видения и пророчества. Ермолин утверждал, что «как солнце не видно из-за облаков, так и у некоторых пелена на глазах и сердце, чтобы не уразуметь духовные явления».
В 1920-х годах, после смерти Степана Ермолина, появился новый элемент религиозной практики — «распинание». Во время встреч последователей бурсьылысь некоторые ее участники падали на пол без сознания, а через некоторое время «воскресали», рассказывая о своих видениях»
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D1%80%D1%81%D1%8C%D1%8B%D0%BB%D1%8B%D1%81%D1%8C
(фото современного Мыелдина - МЫЛДИН)
А вот взгляд на это религиозное течение филолога Павла Лимерова:
«На рубеже Х1Х-ХХ веков в верхневычегодских селениях возникает православно ориентированное религиозное течение бурсъылысъяс - «певцы Добра». У истоков этого течения стоял Степан Ермолин - грамотный крестьянин из с. Мыелдино. Его деятельность началась с помощи местному священнику в переводах проповедей и поучений, однако вскоре Ермолин сам начинает проводить религиозные беседы с крестьянами, переводит на коми язык Псалтырь, сам сочиняет песни духовного содержания. Проповедь на родном языке пришлась по духу местным крестьянам, и вскоре Ермолин обрел среди них безоговорочный авторитет и поддержку. Теперь он выезжает с проповедью и в соседние Усть-Немский, Пожегодский и Донской приходы, где находит новых последователей. Со временем Ермолин дистанцируется от официальной православной церкви, обвиняя священнослужителей в смертных грехах. Это становится официальной линией бурсьылысьяс и находит выражение в создаваемой ими литературе. Отрицая святость православия, ермо-линцы ищут спасения в «Степановой вере», которая взамен предлагает возможность непосредственного общения с Иисусом Христом, Богородицей, святыми и с родителями, как бы минуя посредничество церкви. Для этого некоторые из особо продвинутых в вере адептов достигали особого экстатического состояния, когда на них будто бы снисходил Святой Дух. Находясь в экстатическом состоянии, человек как бы мистически «прозревал в Духе» (аддзис Дук пыр), и ему являлся сам Иисус Христос или Богородица, но чаще он вступал в контакт с умершими. Взамен православной Литургии бурсьылысьяс выработали особый вид богослужения, который назывался бур кывзо:м - «слушание Добра». Богослужения проводились в домах крестьян и занимали длительное время. Особое внимание Степан Ермолин и его последователи уделяли составлению свода богослужебной литературы. Для этого на коми язык (верхневычегодский диалект) переводились тексты Писания, псалмы, акафисты, духовные стихи и даже народные легенды и апокрифические тексты, такие как «Сон Богродицы» и «Хождение Богородицы по мукам». Кроме того, составлялись сборники проповедей наиболее талантливых из учителей Добра, а также сборники духовных стихов и песен, нередко написанных самими бурсьылысьяс. Сегодня бурсьылысьяс есть в с. Мыелдино, Помоздино, Пожег, в их составе исключительно женщины, которые исполняют службу на похоронах и в поминальные дни.
Таковы границы национального религиозного фонда коми, обусловленные факторами его исторического формирования и развития. Эти факторы оказали наиболее существенное влияние на становление религиозности, по ним можно судить о его качественном содержании. Так, исторически общими для всех этнических групп и конфессий являются финноугорский (уральский) языческий, православнодогматический и русский народно-христианский факторы. Без сомнения, в сочетании этих трех факторов складывались основные формы национальной религиозности, выраженные в общих представлениях о природе потустороннего (метафизического) мира, загробной топографии, о Боге и дьяволе, чинах небесной иерархии и демонологии, о душе и культе предков. В то же время старообрядчество и бурсьылысьяс имели важное значение для формирования региональных вариантов религиозности. С большой долей уверенности можно утверждать, что влияние этих направлений на религиозность смежных регионов также было достаточно сильным.
https://cyberleninka.ru/article/n/religioznost-naroda-komi-k-voprosu-o-granitsah-religioznogo-fonda
Восемь лет служения и невозвращение в монастырь. А что там было делать после реквизиции?
Павел Егорович после 1919 года испытывает острый духовный кризис: война и ее картины, революция и приход к власти Антихриста (до сих пор в коми селах прозвище «антиКрист» означает верх античеловеческого). Книги уже не дают ответа на богоискательство. Явления гибели мира и картинки крушения ценностной ориентации коми человека будируют мысль в направление социализации окружающего социума – увод его от греха, духовной погибели. Он бывший уже в сане иерея ощущает свою персональную ответственность.
После Гражданской войны и интервенции началась борьба с религией, которая была несовместимой с марксистской идеологией и обусловлена атеистическими воззрениями большевиков: в духовной жизни страны они видели опасного конкурента своей власти. В самые первые годы своей власти большевики не вели активной кампании по отъему зданий у религиозных организаций, принимая во внимание религиозность населения. Первым актом борьбы стал принятый декрет 23 января 1918 г. об отделении церкви от государства и от школ. После этого начали закрывать церкви, храмы и монастыри. Их имущество конфисковывали, а священнослужителей арестовывали и отправляли на принудительные работы. Их притесняли самыми возможными способами: лишали прав, облагали высокими налогами, их детей лишали возможности получить образование.
Активные действия борьбы начались с 1922 года: конфисковали тогда все имущество и церковные ценности, были организованы многочисленные судебные процессы. Многих церковных иерархов приговорили к смертной казни или просто арестовывали, был создан Союз воинствующих безбожников, выпустили журнал "Безбожник". После смерти патриарха Тихона, не допустили выборы нового церковного иерарха.
Идеология «бурсьылысь» приходится тут как нельзя кстати. Возникает новая картина мира: Спасение в отказе от мирского.
С 1927 года он ходит и проповедует, переводит православное богослужение на коми язык в доступной форме и доносит тексты до удобоваримого понимания «добра». «Добро» - это коллективная молитва за всех, сосредоточенная и безлицемерная; это воспомоществование братьям и сестрам во Христе, совместные обряды Крещения и двенадцати главных православных праздников.
Надо ли вам говорить, что в период роковых перемен сознание остро ищет обретения именно духовной подпитки и поддержки, вот почему люди тянулись к проявлению простого и человеческого участия в религиозной общине «певцов добра». Они действительно пели молитвы во все время деятельности: у печи, у воды, у скотины. Могли «накрестить» (осенить крестом) молоко из печи, рот во время зевоты – от диявола, причем крест чаще всего был старообрядческий – двумя перстами.
«Бурсьылысь» Катаев посвятил два года. Новообразованная власть, «тихоновская церковь» усмотрела в этом антисоветское проявление и сектантство. Павел получает предупреждение и…предложение вернуться в лоно церкви.
Женился Павел уже будучи диаконом керчомской церкви Иоанна Предтечи, в 1933 году, в возрасте 45-ти лет. К этому времени у него была уже дочь Агния, как тогда говорили про незаконнорождённых в коми селах - «чурка». От законной супруги Анастасии Тимофеевны (Тима Анна) детей у него так и не появилось или они умерли – детская смертность была высокой.
Вот как пишет про дальнейшую его жизнь источник РПЦ:
«В 1933 году, прослужив псаломщиком еще 4 года, Павел Егорович был последовательно рукоположен сначала во диакона, а затем и во священника (благо, рукополагать было кому – в Северном крае перебывало немало ссыльных архиереев). К этому времени отец Павел успел жениться. Все его семейство состояло из двух человек – он и супруга Анастасия Тимофеевна, которую он оставил в Керчемье, сам будучи направлен служить в с.Деревянск.
Однажды хозяйка дома, в котором отец Павел снимал квартиру в Деревянске, принимала многочисленных гостей. Кто-то из села донес в «органы» о том, что на квартире священника собираются чужие люди и что он вероятно ведет агитацию против советской власти. Этого было достаточно.
17 июля 1935 года иерей Павел был арестован. Одновременно с ним в с.Керчемья арестовали ссыльную монахиню астраханского Иоанно-Предтеченского женского монастыря м. Анастасию (Жугаевич).
В период формирования дела им припомнили все, что только можно было подогнать под статью об антисоветской деятельности: и участие отца Павла в движении «бурсылысь» (причем в деле он становится уже чуть ли не организатором этого движения), и совершение церковных треб на дому без разрешения сельсовета. Матушке Анастасии – в прошлом учительнице – были поставлены в вину ее беседы с молодыми девушками по вопросам элементарной нравственности и некоторые написанные ею стихи якобы «шовинистического характера». Дабы уменьшить себе работу, следователи НКВД «подшили» два дела в одно. В результате приходской священник и ссыльная монахиня были объявлены «террористической антисоветской группировкой», целью которой являлась религиозная пропаганда, а также агитация против выхода рабочих на лесосплав.
8 февраля 1936 года спецколлегия Северного краевого суда вынесла 48-летнему священнику приговор: «...лишить свободы сроком на 10 лет с отбыванием в лагерях НКВД».
http://www.rusvera.mrezha.ru/10/24.htm
Ныне про историю духовных метаний и поисков духовных скреп коми человека Катаева Павла Егоровича благополучно забыли и односельчане. В числе арестованных в 1936 году, за организацию молитвенных богослужений на дому был и мой дедушка – Лютоев Григорий Степанович. Из мест не столь отдаленных - в буквальном смысле – пришло письмо от Катаева П.Е в нашу семью.: «Ваш отец и сын, любезный Вашему сердцу Гриша Степан погиб, ибо не принял хлеба из рук антихристовых слуг. Ел соль, да пил воду…»