1. Обыденный рассудок глух и слеп потому что внутри своего, внутри "собственной необходимости". Свое как бы выстраивается вокруг "претензий и сомнений". Необходимость и претензии — это опора обычного рассудка. Вытаскивать изнутри наружу — это путь обычного рассудка постоянно. Слушаю себя и выдаю наружу услышанное. Где же здесь глухота и слепота? Только собственное притязание и собственное переживание по поводу собственности собственного запускает человека по кругу собственной самодостаточности без внешних раздражителей. Отказ от внешних раздражителей, добровольный отказ. Внешние раздражители как не увиденное и не услышанное. Предъявление постоянной немощи перед внешним. Наша самодостаточность как сигнал о немощи, незрячести и глухоте. Мы в ночи и молчании мира, который при этом громко говорит именно для нас.
2. Истина случайна. Истина сомнительна. Но мы хотим действительной и устойчивой истины. Устойчивость вытесняет истину. Давно вытесняет. Мы от истины ждем устойчивости, хотя устойчивость — это наше переживание по поводу истины. Вернее это наша заряженность на истину, как на опору. Наша ошибка, которая рядом с истиной. Хотя опора на случайное вполне себе в области сакрального мышления. Попытка управлять случайным через логику выстроенной случайности, через еще более случайное выстроенное в мифологическую цепь игнорирующую истину, но очень сопереживающую ей и вожделеющую ее. Сложнее с сомнением, как с опорой, но объяснимо, потому что сомнение выталкивает в область неверия, в область непрерывного напряжения по преодолению. Вот на это и можно вполне себе опираться, на культуру напряжения и труда рождаемой сомнением. С этой культурой переплетается культура страха. Сомнение как ответ на страх. А страх, как опора безупречен. Все социальное держится на страхе перед чем-либо. Для нас сегодняшних — это главная социальная опора стабильности.
3. Свобода конструируется по той же схеме, что и обыденный рассудок: необходимость + претензии. Необходимость рождаемая биологически и (или) социально, рождает сама по себе претензии, а лучше сказать притязания на отказ от границ, на освобождение. Но необходимость эта как бы заложена изначальна в абсолютном притязании, в абсолютной претензии. Свобода конструируется как внутреннее рабство.