31 июля 2017 года программам Комитета за гражданские права вновь было отказано в получении Президентского гранта.  Почему я пишу не Комитету за гражданские права, а программам Комитета? Как и в прошлый раз, заявку на финансирование мы подавали не от себя, а от партнерской организации. 
 Как нам  объяснили, все были за нас, просто проект «От Москвы до самых до окраин», направленный на помощь  Общественным наблюдательным комиссиям и защиту прав человека в тюрьмах и полиции,  не добрал 1 одного голоса среди  голосов экспертов. Просто не добрал одного голоса.

С момента своего создания в 1996 году Комитет за гражданские права всегда работал достаточно много. Мы занимались и заключенными, и бездомными, и инвалидами, затем к ним прибавились беспризорники, жертвы пыток, жертвы судебных ошибок, потерпевшие от преступлений и т.д. и т.п.

В 2000 году, когда к нам за год на прием пришло 3 тысячи заявителей и поступило более 3 тысяч писем, нам казалось,  что мы работаем  на пределе своих возможностей.

Но объем поступающих к нам обращений оказался прямо пропорционален объему беззакония и произвола в нашей стране и обратно пропорционален эффективности работы государственных органов, в первую очередь прокуратуры и судов. А эффективность эта падала с каждым годом.

К 2012 году количество личных обращений к нам выросло уже до 7 тысяч, а письменных – до 10 тысяч. При этом все финансирование организации оставляло около 9 млн. руб., более половины из которых шло на аренду, издание литературы, почтовые конверты, посылки и т.д.

Средняя зарплата наших сотрудников составляла в это время 18 тысяч рублей. По московским меркам  немного, особенно с учетом их нагрузки и квалификации. Но концы с концами такая зарплата все –таки позволяла сводить.

Мое назначение в Президентский Совет по правам человека осенью 2012 года было воспринято коллективом Комитета за гражданские права с энтузиазмом. Разумеется, сотрудники и волонтеры организации не ожидали, что это повлияет на получение нами грантов, так как знали, что я шел в Совет не за деньгами. Но и каких-то мрачных прогнозов на этот счет они не строили.

Всю историю нашей организации после ноября 2012 года можно разделить на 4 этапа.

Первый этап: ноябрь 2012 – осень 2013 года. В это время ничего существенного не происходит, мы по прежнему получаем российские и зарубежные гранты, объем работы велик, но выполним, моя обычная рабочая неделя не превышает 60 часов, а  сотрудников Комитета – 50 часов.

Второй этап: осень 2013 – лето 2014 года. Узнав, что я - член  СПЧ,  ко мне начинают обращаться те группы граждан, которые ранее в Комитет за гражданские права не обращались. Ослабление позиций правозащитников при формировании ОНК осенью 2013 года также провоцирует рост обращений в мой адрес, так как в СПЧ я возглавляю Постоянную комиссию по содействию деятельности Общественных наблюдательных комиссий. Наше финансирование, хотя и не увеличивается, пока что остается стабильным, не ниже, чем было на уровне последних 5 лет.  Но теперь моя рабочая неделя уже составляет 70 часов, рабочими днями становятся не только все будни и субботы, но и большинство воскресений.

Третий этап продлился с лета 2014 по май 2016 года. Комитет за гражданские права получает необъяснимые отказы в получении гос. грантов. За более, чем 2 года нам удается  получить только 2 гранта по 3 миллиона каждый. 14 наших заявок было отклонено. Новый скачок объема работ приводит к тому, часть квалифицированных сотрудников уходит, не выдерживая бешенного темпа работы и крошечных зарплат, растет количество не отвеченных обращений,  падает качество нашей отчетности. Перестают издаваться «Российский тюремный журнал» и «Вестник общественного контроля».

В сентябре 2015 года был арестован мой заместитель Андрей Маяков. Андрей не только отвечал за оформление заявок на гранты и подготовку отчетов, но и хранил всю отчетную документацию организации. Интересное  обвинение – обманул «вора в законе» не помешало Андрею получить 6 лет лишения свободы. Но чудеса на этом не кончается. Через несколько месяцев один из грантодателей требует от Комитета за гражданские права вернуть миллион рублей грантовых средств из трех полученных. Наши протесты, что деньги уже потрачены на выполнение проекта, а проект выполнен успешно ни к чему не проводят: суд взыскивает этот миллион рублей с нашей организации. Тем временем второй грантодатель в связи с несвоевременной сдачей отчета отказал нам в перечислении еще 600 тысяч рублей.

В мае 2016 года наступает четвертый этап. В середине мая последние грантовые средства заканчиваются. Новых грантов нам не дают. Вначале – не неизвестной причине. Затем – из-за того, что Комитет за гражданские права стал должником (о миллионе рублей, которые мы должны грантодателю смотрите выше). Когда мы подаем заявки на наши проекты от партнерских  организаций, то снова получаем отказ. 

Тем временем волна за волной из рядов ОНК выбывают правозащитники. А Комитет за гражданские права, одна из ведущих организаций по  общественному  контролю в России, то занята поиском денег на оплату телефона, то ищет средства на конверты, то пытается хоть что-то заплатить своим сотрудникам.
Штатных сотрудников в Комитете – 14 человек. 8 из них – либо пенсионеры, либо совместители.   6 из них – работают только в нашей организации и живут за счет заработка в Комитете. Лично моя рабочая неделя уже давно зашкаливает за 80 часов: надо выполнить и свою работу, и принять людей, готовых вносить нам пожертвования.

За 15 месяцев после получения последних грантовых средств, мы смогли собрать около  2 млн. рублей. Часть этих денег я заработал сам и отдал своей организации. Часть внесли люди, которые хотели нам помочь. Какую-то долю  составили средства от оказываемых нами платных услуг. Примерно 2/3 этих средств  пошли на оплату сотрудников. Это позволило оплачивать им от 6 до 14 тыс. руб. в месяц. Не удивлюсь, если узнаю, что во всей России рабочий  час квалифицированного юриста Комитета за гражданские права – самый дешевый.

Кроме наших немногочисленных спонсоров добрым словом я могу отметить еще одного человека – мэра Москвы Сергея Семеновича Собянина. Наверное, не проходит и дня, чтобы я не подвергал его критике. Тем  не менее, несмотря на все наши задолженности и по аренде, и за оплату коммунальных услуг нас  не выставляют из нашего единственного офиса. Хотя вполне могли бы. Понимание того, что на фоне вероломства одних нам помогает благородство других само по себе является поддержкой.

На получение  президентского  гранта в сентябре 2017 года мы возлагали огромные надежды. Однако эти надежды рухнули в ночь с 31 июля на 1 августа, когда мы  прочли результаты конкурса.   Одни получили 10 миллионов, другие - 7, третьи – 5, четвертые – скромные 500 тысяч.  Мы со всеми  нашими 22 тысячами  обращений в год не  получили ничего.

Да, за эти 15 месяцев мы, как никогда ранее,  научились отказывать в помощи. Неправильный  приговор? Идите к адвокату. Не дает ответа БТИ? Отправляйтесь к прокурору.  Хулиганит судья? Пишите в Квалификационную коллегию судей. Но всем не откажешь. Не можем мы отказать в помощи ни матери, у которой  в колонии умирает сын,  ни отцу, у которого незаконно задержали дочь, ни многодетной семье, выселяемой на улицу, ни старушке,  над которой издевается собственный племянник, ни многим другим. Такими делами мы занимается долго,  много и всерьез. 

Мы обращаемся ко всем, кто понимает, чем мы занимаемся, считает нашу работу важной для общества и полезной для страны.

Друзья!

Мы просим Вас о финансовой поддержке нашей организации.

Нам также нужны конверты с марками, свежая юридическая литература, канцелярские принадлежности.

Мы понимаем, что  у тех, кто выдает гранты, есть в запасе еще много разных причин для того, чтобы Комитет за гражданские права не смог получить российские гранты. Они многомудры, циничны, путают свои интересы с государственными и готовы за не вовремя сданный  отчет обречь не бесправие тысячи.   

Но мы очень надеемся на то, что Ваша поддержка сумет нас защитить от ухода в небытие.

Оригинал