Мой сокарменик, язвительный человек экзотических политических взглядов, постепенно обнаружил, что интересней не спорить со мной о девяностых годах, а узнавать что-то о геометрии. За пару часов до моего освобождения он спросил меня о вкладе Лобачевского в геометрию.
Я с удовольствием рассказал. Не так давно я рассказывал школьникам модель Пуанкаре геометрии Лобачевского, так далеко мы не зашли. 
Последними моими словами в камере были слова о параллельных в мире Лобачевского.

За день до того он возобновлял с моей помощью познания в дифференциальном и интегральном исчислении. Я делал крен в историю идей, т.к. сейчас фактически все считают численно (или с помощью таблицы интегралов). и тут во время беседы о Лейбнице в камеру принесли чай, а раздатчик (из товарищей по заключению) бодро сказал в окошко - "это же задачи для численных методов, вычислительная математика".

Оригинал