А все-таки жаль. Жаль, что так случилось. Не самый последний губернатор, вполне достойный человек, не заскорузлый и убогий, как до него бывшие. Надо же так, всю Россию озадачить вопросом – как такое могло произойти?
Сейчас немного становится яснее – брал, но на церковь. До Бога не дошло, перехватили чекисты. Они всегда к небу не дружественны. Сейчас пришлют на Вятку нового начальника, умного, хитрого, ученого на примере предыдущего. Воровать будет осторожно, но люто. Без какой-либо налички, без церквей и сирот.
Утихнет паника среди осиротевших прихлебателей, снова начнется работа локтями за доступ в покои Нового, а у Никиты Юрьевича появится много свободного времени на чтение Бродского.
Знал ведь, кто читает его почту, кто прослушивает его телефоны, кто принимает ежедневные докладные о нем. Знал ведь о беспределе, процветающем в области. А сейчас сам наступил на любовно подложенные ими грабли. Не потому ли, что отдал им Марину Ногину, спрятался и молчал о деле Игнатяна, знал и никак не проявил себя, когда милиционеры убивали людей на допросах, отнимали и делили бизнес, крышевали всех от Прокопа до последней проститутки.
Считал, что не губернаторское это дело – гарантировать соблюдение Основного Закона всеми. Но не стал своим ни среди них, ни среди народа, которого они охраняют, пасут и периодически стригут.
А нам, лаптям вятским, будет искренне не хватать этого добродушного мажора, который, действительно, много сделал для города, в котором он вряд ли когда-то еще появится даже на ночь. Светлого и искреннего человека, который просто не понял в каком террариуме жил последние шесть лет.
Вот встречают большого начальника,
В сарафаны наряжены дуни,
Лебезят, спины гнут прихлебальники,
Целоваться не велено – слюни.
Все дороги от швали очищены,
Чисто, тихо, светло, как в музее,
Лишь милиционеры ручищами
Попридерживают ротозеев.
Вот он бегло махнул из-за шторки нам,
У него только «Слава» на правой,
С ним Никита и дочка Егоркина,
И товарищей важных орава.
Что покажут ему, чем похвастают?
Как всегда – всем по шапке и лыжи,
У него мужики коренастые,
На медведя, наверно, им ближе.
Для чего им сюда, в наши выселки,
Городов побогаче не мало,
Говорят, здесь вдову, как-то, высекли,
Вот она ему и написала.
Он бы лучше наклеил бы бороду,
Да пришел к нам спроста, без охраны,
Мы б не стали носиться по городу,
А, подлив разливухи в стаканы,
Рассказали про вятские выверты,
Про ментовское, про беспределье,
Пусть он сделает нужные выводы,
Как в столице проснется с похмелья.
Мы трудяги, сермяги рабочие,
Описали б ему без утайки,
Как нас здесь безнадегою потчуют
Государственные попрошайки.
Как нам в харю суют барство дикое,
А пошлешь не туда, в каталажку,
Губы синие – ел чернику я,
Плечи синие – на растяжке.
Наша черная, как чугун, дыра,
Зоны, тюрьмы, дежурные части.
На Руси от сумы, да цугундера
Зарекаться нельзя, даже власти.
Если я что скривил, век не пить вина,
Мне соврать, лучше скинуть сандали,
А его уж попарили в Митино
И обратно везут – укатали.
Кто пожалован, кто помилован,
Вдруг, успею к нему под вискарь я:
- Эй, таксист, двести до Победилово!
- Сто до Ганино, даром в Макарье!
Провожают большого начальника,
Сыплют снеди ему на дорогу,
Руку жмут, суетятся кивальники,
- Укатил? С глаз долой…
Слава Богу!
В.Рылов «Страсти» 2011 год.