Когда мы говорим об Обществе, у многих появляется соблазн поставить знак тождества с Государством. Особенно часто это соблазну поддаются представители старших поколений граждан России, выросших в СССР. И очень многие не понимают подлинную суть государства. Тем более, что это наиболее сложный институт общественного устройства. Когда человеку живется плохо, он проклинает Государство и винит его во всех бедах. Когда хорошо — боготворит Государство. Но если спросить у обычного человека, как он понимает «Государство», многие вряд ли сумеют ответить.
Над разгадкой сущности государства многие века бились лучшие умы человечества, начиная от античных философов. Но каждый человек в разное время, в разных обстоятельствах вынужден осмыслить роль государства в его личной жизни и сущность государства:
одни критикуют государство и направляют свои усилия на борьбу с его проявлениями;
другие просто критикуют или восхищаются чем-то для себя неосознанным;
третьи, напротив, все свои силы направляют на укрепление государственности и готовы жестоко покарать первых.
Отношение человека к государству нельзя объяснить анархизмом личностей и их стремлением сохранять социальный хаос в обществе. Причину надо искать в том насколько «идея государства» соответствует «реальному государственному устройству». Между ними может быть несоответствие. Это хорошо понимали крупнейшие мыслители прошлого. Они вынуждены были поэтому разрабатывать собственные теории государства, которые могли бы объяснить несовершенство общественного устройства.
Ж.Ж.Руссо, например, обосновывал государство, как договор между индивидами.
Гегель определил государство как «дух, пребывающий в мире и реализующийся в нем сознательно…» и доказывал тезис о божественной сущности государства.
Маркс, Энгельс и Ленин создали теорию о государстве, как о результате борьбы классов.
Перед нами — три взаимоисключающие точки зрения по поводу государства. Но я не ставлю перед собой задачу исследовать, развивать или оспаривать любую из известных точек зрения. Более того, склоняюсь к мысли о том, что в каждой из названных есть определенная доля истинности. Во всяком случае история дает много примеров, подтверждающих это. Намного важнее для нас вопрос о том, в какой пропорции находятся между собой эти истины.
- Итак, если по (Марксистско-Ленинской теории) государство есть результат борьбы классов, то класс-победитель должен сделать все возможное для удержания власти. А это значит, что государство должно каждый день делать все, чтобы исключить появление иных претендентов на власть в обществе. Для этого придется создавать и воспроизводить государственный аппарат, построенный на принципах насилия. Если государство есть результат борьбы классов, его идея и реальное государственное устройство вполне совпадают. Государство марксистско-ленинского типа превращается и неизбежно должно превратиться в тотальный аппарат насилия и принуждения всего общества. Ленин пытался доказать, что со временем такое Государство отомрет(?!), когда общество полностью станет социально однородным и бесклассовым. Но тогда как быть с тем, что значительная часть членов общества требует сохранения Государства. Ленин не дал ответа на этот вопрос, разрешив потомкам разбираться с этим парадоксом самим.
- Если государство (по Гегелю) является высшей духовной субстанцией, то в процессе многовекового развития общества и его самовоспитания без революций и потрясений складывается некая система отношений, которая становится имманентной обществу. Каждый гражданин имеет возможность полностью развить свою личную уникальность и особые интересы, и вместе с тем сам же передает часть их в интересы всеобщего.
Одним из ключевых условий для создания такого государства является патриотизм. При этом требования государства имеют характер правовой обязанности. Душевное состояние индивида, при котором это требование будет выполнено, ему (государству) безразлично. Как безразлично и то, какое место занимает этот индивид: находится он в составе элиты или в недрах народа — перед Законом все равны.
Субъектами идеального государства (а именно о таком идет речь) является народ, законодательная, исполнительная и судебная власть, а также власть «субъективности, как последнего волевого решения (власть государя, в которой различные власти объединены в индивидуальное целое и которая, следовательно, есть вершина и начало целого)».
Идеальное государство, по такому определению, должно быть в высшей степени разумным и базироваться на имманентной системе управления. Не имеет большого значения то, каким образом общество формирует аппарат законодательной или исполнительной власти в условиях государства-идеала. Важно то, что такой аппарат сформирован и индивиды готовы в соответствии с идеей отдать часть своих функций государству. Далее в силу вступят объективные законы самоорганизации макросообщества.
В государстве-идее разумным считается то, что человек добровольно передает государству. Следовательно, и человек и общество заинтересованы в том, чтобы передать часть своих функций, и эта передача не должна по идее приводить к рассогласованию.
Исторический опыт России показывает, что в отдельные периоды времени Государство было близким к идеальному. Я имею в виду 1941-1945 годы, когда весь народ и органы государственного управления превратились, по сути, в единый организм, который и обеспечил победу в войне над Германией. Люди отдавали свою жизнь, своих детей и друзей, свое имущество в жертву патриотической идее — спасения Государства.
Но такое состояние было кратким. После окончания войны, начиная с 1945 г., «разумное» государство с имманентным управлением вновь сменилось государством, устройство которого перестало соответствовать государственной идее. По декларации (Конституции) оно было общенародным, а органы власти сохранились от периода диктатуры пролетариата.
Постепенное рассогласование “государства, как идеи, с реальным государственным устройством” можно объяснить культурологическими законами, о которых речь уже шла выше.
Индивид с удовольствием готов отдать в ведение государства самую тяжелую и опасную часть своего бытия — защиту жизненного пространства: земли и ресурсов — источников питания. Индивида к этому подталкивает, в частности, инстинкт самосохранения. В свою очередь государство, получив эту функцию, должно создать необходимый аппарат для ее осуществления. Оно включает в этот аппарат наиболее агрессивных и наименее гуманных индивидов. Тем самым происходит запуск механизма структуризации общества по уровням иерархии и борьбы за власть, в ходе которой ярко и неизбежно проявятся наиболее активные и даже агрессивные субъекты.
Естественно, что они не захотят ограничивать себя только одной сферой государственной деятельности — защитой жизненного пространства своих граждан. Ведь на этом самом пространстве существует неограниченное поле деятельности, и прежде всего — экономической. Поэтому наиболее агрессивные и менее гуманные индивиды социальных архетипов и к тому же уже инициированные, организованные и объединенные в структуры, получают возможность “от имени государства» приступить к последовательному изъятию у общества все менее значимых функций. Иначе говоря, начинается процесс огосударствления всех форм деятельности человека.
Чем больше масштабы огосударствления, тем больше и потребность Государства в органах управления. Соответственно увеличивается и число занятых в них людей, которые выводятся из числа созидателей материальной продукции.
Подобная тенденция свойственна не только России, но и другим странам. На это указывал, в частности, С. Паркинсон в книге «Законы Паркинсона». Дополнительное подтверждение этим законам мы находим в самой новейшей истории России.
Рост госаппарата характерен для всех макросообществ, и единственным, что может его сдерживать, является состояние экономики. Рабочие, занятые непосредственно производительным трудом, должны создавать такое количество необходимого и прибавочного продукта, которого было бы достаточно, чтобы прокормить всю «армию» чиновников государственного аппарата и членов их семей, удовлетворяя их потребности и возрастающие амбиции. И неизбежен момент, когда возможности для расширения государственного аппарата исчерпаны. Иначе говоря, в сфере материального производства не осталось людей, которые создавали бы продукты, для кормления «слуг Государства». Тогда государственное устройство просто вынуждено либо резко усилить все формы эксплуатации тех, кто занят в реальном секторе экономики, либо — перейти в одну из фаз:
- оптимального противостояния, когда индивиды уже не хотят или не могут делегировать государству остающиеся функции, а аппарат не в состоянии отнять последние функции, остающиеся у индивидов;
- разгосударствления, при котором государственное устройство упрощается, а государственные чиновники хотели бы вернуть часть функций от государства индивидам.