В жизни бывают ситуации когда вопросы, которые ты раньше задавал сам, начинают задавать тебе. Вот и меня сейчас многие спрашивают: «Зачем тебе эти праймериз и выборы?», «Ты веришь в то, что можно что-то изменить?», «Там же всё заранее решено, неужели ты думаешь, что можно бороться с этой машиной?».
Я уже ответил на эти вопросы, ответил сам себе, когда принимал решение об участии в предварительном голосовании. Да, я верю. Более того, уверен, что можно. Я знаю это по опыту работы и в торгово-промышленной палате, и в палате общественной. Мы привыкли считать, что в «верхах», в политике всё решают за нас. И зачастую это действительно так, но только лишь потому, что мы не принимаем участия в этих решениях. Иногда у нас нет такой возможности, но порой мы и сами этого не хотим. Причины разные, но результат один – решают без нас.
Когда же ты отбрасываешь сомнения и недоверие и начинаешь заниматься участием в решении вопроса – ты видишь, что изменить ситуацию можно. Порой вопрос не решается лишь потому что никому это не надо. Находится заинтересованный человек и дело сдвигается с мертвой точки. Порой вопрос не решить в регионе, потому что он зависит от Москвы и тогда, однажды, ты пользуешься возможностью задать этот вопрос президенту страны и сохраняются выплаты пособий на усыновленных детей. Все эти примеры я прошел на собственном опыте и именно поэтому я знаю, что возможность зачастую не становится результатом лишь потому, что не использована полностью.
Я не член «Единой России» и даже не сторонник этой партии. Она предложила участвовать в предварительном голосовании всем желающим. Я привык использовать представляющиеся возможности. А для партии это, в некотором смысле, будет проверкой на соответствие результата заявлениям.
Будучи секретарем Общественной палаты Кировской области я довольно критично оценивал деятельность депутатского корпуса. И даже говорил, что Общественная палата была бы не нужна, если бы Госдума и законодательное собрание были бы по настоящему представительными органами власти. И я верю, что они могут и должны быть таковыми.
Для меня теперь важен один вопрос – поверите ли вы?