Очень часто в последнее время пытаюсь разглядеть во времени, о чем же думали в последние годы жизни Лев Карсавин, Николай Вавилов, Павел Флоренский, Всеволод Миерхольд, и другие мыслители убитые в лагерях СССР. Эти люди по складу своего ума не могли не думать, они были обречены на думание. Помню, что с удивлением узнал, что Отец Павел Флоренский на Соловках даже делал зарисовки морских водорослей, Лев Карсавин по воспоминаниям в лагере читал лекции, Вавилов, умерший от голода в тюрьме НКВД, не мог не думать о голоде, с которым всю жизнь боролся, Всеволод Миерхольд - 60 летний старик, которого пытали на следствии, не мог не думать о всем, что с ним произошло. О чем они думали? И с чем они ушли из это мира, с чем недодуманным. 

У нас почему-то нет пиетета перед тем, о чем думает человек. Мы, похоже, так заняты собой, что глубокие мысли других нас как-то перестали занимать. А, может быть, у нас нет пиетета перед разностью думания. Мало того - мы опасаемся разности думания.Мы как-то с детства более озабочены социальным встраиванием и нас больше интересует не другая мысль как таковая, а "правильная мысль". Мы с детства уверены, что где-то в какой-то книжке написана "правильная" мысль, надо только найти эти книжку, где "правильно", найти человека, который точно во всем разобрался. Мы как-то пропускаем задаваемые вопросы и пропускаем сам момент размышления над заданными вопросами, нас более всего интересует вывод, потому что вывод - это про правильно. 

Нас не увлекает то, что расстраивает порядок правильности, нас не увлекает сомнение. Мы как-то зацепились за константу, но мы не смотрим на нее как на договоренность, очень временную договоренность, мы превращаемся в охранника постоянной. Мы человека меряем преданностью собственным константам. И кстати, наше рвение в охране констант здесь и сейчас настолько рьяное, насколько и непостоянное.

С удивлением разглядываю просто остервенелое "пожирание" Ельцина. Вглядываюсь, вглядываюсь и вдруг замечаю, что есть в этом остервенелом что-то очень знакомое. Ненависть - это тоже константа, это стремление за что-то зацепиться, это как и беззаветная любовь. Взял и бросил все силы, с полным отчаянием. У меня такое ощущение, что в ненависти к Ельцину заложена вся любовь к следующему, но самое важно, что к Путину будет тот же подход. Ведь надо будет за что-то цепляться. 

Мой один знакомый, в свое время очень рьяный поклонник и Горбачева, и Ельцина, сейчас клянет их последними словами. "Они предали меня". Сегодня он рьяный поклонник Путина. Но с ним произошел интересный психологический феномен. Он не помнит своей любви и преданности к Горбачеву и к Ельцину. Сознание подтерла его чувства, сознание все силы чувств бросила в любовь к Очередному. И дело ведь не в том, что "сам обманываться рад", а в том что "предал". 

У меня такое ощущение, что поиск предательства в тех, в кого веришь, опирается именно на беззаветную веру, веру настолько всепожирающую, всеподчиняющую, что даже не хочется в этой вере оставить место для собственных усилий. Не "я верую", а меня "заставляют верить". В вере меня уже нет. Для понимания пример. Парень влюблен в девушку и девушка изменяет парню, "она предала меня" - стенает парень, но откуда он взял, что она была предана ему? Собственная слепота выдается за акт объекта веры и любви. Не будь слеп и тебя никто не предаст. Нет, мы очередной раз ослеплены и виним в собственной слепоте не себя, мы опять находим предателя. "Мы прозрели!" - что можно перевести, как "мы в очередной раз ослепли". 

Мы не ослепли и мы не прозрели, мы просто не хотим прозревать и наше не желание прозревать мы выдаем за череду предательств и очарований. Вот когда в очередном прозрении мы поймем, что нас никто не предавал, а все дело в нас, в нашем не желании ценить человеческую мысль, ценить человека со всеми его мерзостями и доблестями, когда мы откажемся от предательства и любви, как постоянно сменяемых констант с молниеносным затиранием предыдущих постоянных, вот тогда можно будет начать говорить о реальном прозрении.

А пока, добро пожаловать в мир, где сначала молятся, потом распинают, потом молятся, потом опять распинают, и сколько нам Бог не будет присылать Сынов Божьих, стольких мы и распнем, выискивая в них очередного предателя наши мечт и будет любить в этом лишь собственную слепоту.

Оригинал