«Дело Литвиненко»: полураспад лжи. Часть 6: «Не имей сто рублей...»

6. «Не имей сто рублей...»

Как мы уже видим — истинная история болезни (и смерти) Литвиненко очень и очень темна. В какой-то степени и потому, что мы очень мало знаем о происходившем с ним от самого Литвиненко. Но зато очень много — от его родственников, и особенно от его друзей. Вот уже пятый год, как друзья Литвиненко рассказывают все новые и новые душераздирающие подробности о последних неделях его жизни. Жаль только, что при этом друзья нередко противоречат друг другу. (А иногда — явно противоречат даже тому, что они сами рассказывали ранее.)

Тем не менее, в заявлениях друзей покойного тоже надо разобраться. Это непросто: у покойного было много друзей. Ничуть не меньше, чем врагов. Вот только, пристально изучая обстоятельства смерти Литвиненко, приходится задумываться над вопросом: так кого же умерший боялся больше — своих врагов или своих друзей?

 

6.1. Почему друзья Литвиненко не сразу узнали об его отравлении?

 

Это именно так — о чем охотно свидетельствуют сами друзья. Предоставим слово г-ну Гольдфарбу:

 

Корреспондент “Эхо Москвы” позвонил утром в субботу 11 ноября: “Вы можете подтвердить сообщения, что Александр Литвиненко отравлен?”

Я находился в Париже по дороге в Лондон и ничего об этом не знал. Но порывшись в Интернете, выяснил, что первоисточником был сайт “Чечен-пресс”, который утверждал, что 1 ноября Саша был отравлен, и по всей видимости, ФСБ.

Я позвонил Саше на мобильный. Он уже неделю находился в “Барнет-госпитале”, небольшой районной больнице на севере Лондона недалеко от своего дома. Отвечал он бодрым голосом.

— Блевал три дня, пока не забрали в больницу. Доктора считают, что я съел несвежие суши, но я-то знаю, что дело не в этом.

 

Итак, Гольдфарб узнал о серьезной болезни своего друга — лишь на одиннадцатый день, когда ему позвонили с «Эха Москвы». Ну, а если б ему оттуда не позвонили? Возможно, не узнал бы про нее вообще. Или узнал бы, когда его пригласили бы на похороны. (Если б, конечно, его вообще на них пригласили...)

Очевидно, что до ноября состояние здоровья своего «друга Саши» (он же друг Эдвин) его не особенно сильно заботило. Видимо, имелись дела и поважнее.

Но не менее интересно и обратное: сам друг Саша — тоже совершенно не торопился обратиться за помощью к другу Алексу. Хотя для этого ему не надо было вставать с больничной постели — достаточно было набрать номер телефона. Кроме того, Саша совершенно не торопился обращаться за помощью и к их общему другу (и давнему спонсору) Борису. Хотя уж у последнего — точно не было материальных проблем.

На самом деле, это не так уж сильно удивляет. Ведь все время жизни в Англии Литвиненко и его семью на плаву поддерживал «Фонд гражданских свобод»: структура, возглавляемая Гольдфарбом, но существующая в основном на деньги Березовского. Оттуда ему перечислялась «зарплата»: примерно 4,500 фунтов в месяц. Однако, как сейчас известно, в 2006 году эта сумма была урезана втрое: до 1,500 фунтов. По британским меркам — сумма более чем скромная (учитывая, что ему надо было еще и содержать семью). И у Литвиненко были весомые основания обижаться на своих друзей: настоящие друзья, действительно, так не поступают.

Вопрос об источниках его дохода мы разберем позже. Пока отметим, что он явно не торопился обращаться за помощью к своим друзьям. И о том, что он находится в больнице, бывшие друзья узнали случайно.

6.2. О чем Литвиненко рассказывал следователям на допросах?

 

Приходится признать, что следователям, ведущим «дело Литвиненко» — в каком-то смысле очень повезло!

Ведь обычно следователи, расследующие дело об убийстве — не могут допросить саму жертву. По техническим причинам. А в этом случае, следователи — не только могли, но и допрашивали. Причем делали это довольно долго.

Как мы помним, по версии Марины Литвиненко (4.3) — полиция допрашивала его по 3—4 часа в день. А по версии Гольдфарба — еще дольше:

 

Но мы и сами почти его не видели; большую часть времени с ним проводили детективы из Скотланд-Ярда. За двое суток они проговорили с ним в общей сложности часов двадцать. Прямо в соседней палате был оборудован офис, откуда следователи постоянно переговаривались с коллегами, собиравшими улики по городу по Сашиным наводкам. Было видно, что они спешат получить как можно больше информации, пока он еще может говорить.

 

Итак, Литвиненко допрашивали суммарно двадцать часов за двое суток! То есть — примерно по десять часов в сутки!

Возникает вопрос: так что же следователей так сильно интересовало?

Ведь по официальной версии, как мы помним — Литвиненко является невинной жертвой загадочных отравителей. Причем, они отравили его не ранее 1 ноября. А до этого, он никакого дела ни с каким полонием не имел. То есть, разрабатывая официальную версию — следствие должно было сосредоточиться на выяснении событий 1 ноября. Которые нам и так довольно хорошо известны: утро, поездка на автобусе в центральный Лондон, встреча со Скарамеллой в суши-ресторане «Итцу», встреча с Луговым и Ковтуном в баре отеля «Миллениум», офис Березовского на Даун-стрит, возвращение домой на автомобиле Закаева, внезапное и резкое ухудшение самочувствия... Разумеется, это голая схема. Допустим, что о каждом перечисленном эпизоде его расспрашивали максимально подробно, а он столь же подробно отвечал. Но, даже с учетом этого — обо всех интересных событиях этого дня вполне реально рассказать за час. Ну, самое большее, за два.

Тем не менее, его допрашивали не два, а двадцать часов! А может быть, у следователей было намного больше вопросов к «жертве отравления», чем сейчас они готовы признать?

Очень интересно было бы узнать, какие вопросы ему задавали там, в больничной палате! Увы, этого мы не знаем. Хочется лишь верить, что когда-нибудь полные протоколы допросов Литвиненко будут опубликованы.

 

6.3. Почему друзей Литвиненко не очень хотели впускать к нему в палату?

 

Как мы уже увидели выше — Литвиненко почему-то не так уж горел желанием видеть своих бывших друзей у своей больничной постели. Оказывается, в этом он не был одинок! Следователи тоже, видимо, изначально полагали, что друзей больного стоит подержать в некотором удалении от него. Причем об этом рассказывает никто иной, как сам Гольдфарб. Снова простите нас за длинную цитату...

 

Я в это время мчался на такси в Юстон, но приехав в клинику, обнаружил, что Саша, доставленный на скорой помощи с полицейским эскортом, уже в палате, и к нему не пускают. Двери на этаже были заперты, через стекло в конце коридора были видны полицейские. Я замахал руками, чтобы привлечь их внимание, но в этот момент раскрылась дверь лифта, и на площадке появились два подтянутых джентльмена в штатском. Было ясно, что они идут к тому же пациенту, что и я.

— Хотелось бы узнать, кто вы такой? — обратился один из них ко мне, не представившись.

— А вы кто такие?

Один дал мне визитку и переписал мои данные. Это был старший следователь антитеррористического управления Скотланд-Ярда, как выяснилось впоследствии, одна из наиболее светлых личностей в этой сфере. Полисмены попросили отменить на сутки все визиты друзей и родственников, чтобы дать им время получить Сашины показания. Я стал звонить Марине, но ее телефон был выключен. Больше делать было нечего, и я отправился в ближайший бар.

Не успел я расположиться за стойкой, как позвонил Ахмед: “Они задержали Марину!”

— Как это задержали?

— Она позвонила с больничного телефона. У нее отобрали мобильник, выгнали из Сашиной палаты, приставили полицейского и никуда не пускают. У Толика мобильник тоже молчит. Когда его уводили, сказали, что повезут к Марине, но его там нет. Я на пути к вам.

Мы поспели к дверям отделения одновременно. Вход преградил полицейский.

— Мы хотим видеть г-жу Литвиненко.

— Она занята.

— Она что, взята под стражу?

— Нет, она занята.

Менты и в Африке менты, подумал я. Есть только один способ на них воздействовать.

— Если через пять минут ее здесь не будет, то я сообщаю прессе, что госпожа Литвиненко и ее двенадцатилетний сын задержаны полицией.

— Подождите, я доложу начальству, — сказал полисмен.

Через минуту в дверях появился мой знакомый из антитеррористического управления. Он явно был здесь самый главный.

— Прошу извинения, — сказал он миролюбиво. — Ребята перестарались. Это районная полиция, и они не знают, что происходит. У них приказ взять под охрану свидетелей.

— Зачем задержали ребенка?

— Он был в полицейском участке, а сейчас его уже везут обратно к г-ну Закаеву. Я еще раз извиняюсь.

Через минуту привели Марину.

— Спасибо, мальчики, за освобождение. Вот, вернули телефон.

Она была сильно бледна, но старалась улыбаться. Было уже за полночь. Ахмед повез ее домой.

 

В общем-то, вполне логично, что жертву предполагаемого отравления начинают усиленно охранять. Вот только в данном случае — охраняют жертву почему-то не только от предполагаемых убийц, но и от его друзей (и даже от ближайших родственников). С чего бы вдруг? Может быть, они считают, что любой из них вполне может быть причастен к отравлению Литвиненко?? Были ли у них основания такое предполагать???

Впрочем, это не единственная странность в рассказанной истории. Обратим особое внимание и на эти интересные слова:

 

Это был старший следователь антитеррористического управления Скотланд-Ярда, как выяснилось впоследствии, одна из наиболее светлых личностей в этой сфере.

 

По официальной версии — в тот момент еще никому точно не известно, что Литвиненко отравлен полонием! Ведь это (якобы) было точно установлено лишь за считанные часы до его смерти! Но, тем не менее — к делу почему-то уже вовсю подключилосьантитеррористическое управление Скотланд-Ярда. Которое по определению не занимается отравлениями и отравителями. Оно занимается исключительно террористами.

Еще одна странность в этом деле??

 

 

 

 

Лондонские полицейские у дома Литвиненко

 

6.4. Так кого же в итоге в палату больного впустили?

 

В принципе, меры по охране больного были приняты вполне правильные и адекватные.

Но, как мы видим, друзья Литвиненко (в лице г-на Гольфдарба) пригрозили в ответ устроить громкий публичный скандал с участием прессы. А полиция, как и любая бюрократическая структура, очень не любит скандалов, способных попортить ее публичный имидж. Похоже, именно из-за этого полиция так быстро выкинула белый флаг. То есть, формально палата больного осталась «тщательно охраняемой». Вот только теперь охрана никому не мешала входить или выходить оттуда...

Опять Гольдфарб:

 

НАВЕРХУ НА ЭТАЖЕ, у входа в реанимацию и дальше, у дверей Сашиной палаты, круглые сутки дежурили вооруженные полицейские. Кроме Марины, в палату разрешалось входить только Борису, Ахмеду Закаеву, Сашиному другу режиссеру Андрею Некрасову и мне.Если мы хотели привести кого-то еще, необходимо было заранее согласовывать это с полицией.

 

Так ли полон этот список? А как же, например, адвокат Литвиненко Джордж Мензис? Нам же теперь рассказывают, что Литвиненко подписал «свое завещание» в присутствии адвоката! Значит, либо эти утверждения — вранье, либо адвоката к нему тоже пускали.

(Кстати, вынуждены по ходу дела задать еще один недоуменный вопрос: а зачем в принципе Литвиненко понадобился адвокат? Разве жертвам преступлений вообще требуются адвокаты? Им обычно требуются врачи. А вот адвокаты обычно требуются преступникам.)

А еще к Литвиненко пустили фотографа, чтобы тот запечатлел его на смертном одре. Заметим, не какого-нибудь фотографа, а профессионального, из агентства лорда Белла. А как же иначе: для друга Саши — только самое лучшее!

А еще к Литвиненко пустили его отца (впрочем, он приехал лишь за день-два до смерти).

А еще, умерший перед смертью успел принять ислам, для чего к нему, оказывается, приходил мулла.

 

Выяснилось, что 22 ноября, незадолго до того как Саша впал в кому, Ахмед привел в больницу муллу, и тот произнес соответствующую молитву. Все было сделано по правилам, сказал Ахмед, так что Саша умер мусульманином.

 

Кстати говоря, для того, чтобы принять ислам, вообще не обязателен мулла. Для этого, вроде бы, вполне достаточно произнести при свидетелях: «Ашхаду ан ля иляха илля Ллах ва ашхаду анна Мухаммада-р-расулюллах!» («Свидетельствую, что нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммад есть пророк его!»). Причем, если с арабским произношением сложно — шахаду вполне можно произнести и на родном языке. Может быть, загадочный «мулла» потребовался для совсем других целей?

И еще остается риторический вопрос: так зачем вообще ставить у палаты больного вооруженную охрану, если к нему все равно без проблем пускают всех подряд???

Единственные, кого власти по закону обязаны были к нему пустить — это его прямые родственники: жена, отец и сын. А вот когда в дополнение к ним в палату без проблем пускают и его друзей (а по просьбе перечисленных друзей — еще и, практически, любого другого) — полицейская охрана вообще превращается в какой-то откровенный фарс.

 

6.5. Что Литвиненко рассказал в своем интервью Би-Би-Си 11 ноября?

 

Увы, нам не известно, что именно покойный рассказывал полиции. Но ведь, кроме нее, он еще успел пообщаться с некоторыми журналистами.

Свое последнее интервью (если не считать весьма сомнительного интервью «Sunday Times», о котором речь пойдет впереди) — Литвиненко дал русской службе Би-Би-Си, 11 ноября. Интересно, что впервые это интервью полностью было опубликовано в переводе на английский — в книге Martin Sixsmith, “The Litvinenko File”:

 

BBC: Hello, how are you?
AL: I am listening.
BBC: The Russian press is reporting that there has been an attempt to poison you. Is this information correct?
AL: Look, after a serious poisoning I am still in very bad shape. I feel bad and I am staying at one of London's clinics.
BBC: Do you think what happened is connected to a particular event? There are reports that there was a plan to give you some documents about the murder of the Russian journalist Anna Politkovskaya and that after that you felt sick?
AL: I was contacted by a certain person, he suggested a meeting, and the meeting happened on 1 November at a London restaurant. He gave me some papers which contain the name of a person who might be connected to the murder of Anna Politkovskaya. That's it. After several hours I felt sick with symptoms of poisoning.
BBC: Could you tell us where this happened? In what area of London?
AL: In the centre, in central London.
BBC: Whereabouts?
AL: I don't want to name the restaurant. Police are investigating this right now — let them work without distraction.

 

А русский оригинал, вроде бы, до сих пор полностью не публиковался. Вот:

 

BBC: Александр?

Л.: Я слушаю вас.

BBC: Скажите, пожалуйста: российская пресса сообщает о том, что была предпринята попытка вашего отравления. Насколько эта соответствует действительности информация?

Л.: Вот я в настоящее время, после тяжелого отравления в еще достаточно тяжелом состоянии нахожусь в одной из клиник города Лондона.

BBC: Скажите, вы связываете то, что случилось, с каким-то событием? Вот, сообщается, что вам планировали передать документы, или передали документы, связанные с убийством Анны Политковской, и после этого вам стало плохо?

Л.: На меня вышел человек, предложил мне встретиться. Встреча состоялась первого числа в одном из ресторанов города Лондона. Он мне передал бумаги, в которых есть фамилия человека, который, возможно, причастен к убийству Ани Политковской. Вот и все.

После этой встречи через несколько часов я уже, все, был в состоянии отравления.

BBC: Скажите пожалуйста, а в каком районе Лондона это произошло? Чтоб мы могли обратиться в...

Л.: (перебивает) В центральном.

BBC: В центре. В каком конкретно бороу?

Л.: Я не хочу этот ресторан называть! Сейчас полиция ведет расследование, пусть они спокойно работают.

BBC: Но это Вестминстер, или это Челси, или...

Л.: (перебивает) Я вам сказал, полиция ведет расследование. Пусть они спокойно работают.

BBC: Понятно.

Л.: Как только я приду в себя, и появлюсь дома, я эти бумаги, которые мне передали, отдам в "Новую газету". В полицию и в "Новую газету". И все.

BBC: Но, на ваш взгляд, эти два события непосредственно связаны между собой? Вы считаете, что это...

Л.: (перебивает) Я не знаю: связаны они, не связаны... Это, вам я думаю, вы наверно... Вы сами решите, связаны они, или не связаны.

BBC: Угу. Понятно. Но вот та фамилия, которая называется в русской прессе, она соответствует действительности?

Л.: Соответствует.

BBC: Угу. Понятно. А документы, на ваш взгляд, основательные, им стоит доверять?

Л.: Документы все на английском языке, я их даже толком не успел изучить. Потому что я уже пришел домой, через буквально несколько часов мне уже стало плохо.

BBC: Угу. Большое вам спасибо, не будем вас больше задерживать, я вам желаю здоровья, выздороветь поскорее, и рассказать о том, что же случилось, подробнее уже...

Л.: Спасибо.

BBC: В более хорошем состоянии.

Л.: Спасибо большое, до свидания.

BBC: Спасибо вам, всего доброго, до свидания.

 

Обращают на себя внимание следующие моменты этого интервью:

• нет никаких обвинений в адрес Путина, российских властей, или каких-либо иных «врагов» в России,

• нет вообще ни одного упоминания про Лугового или Ковтуна (не говоря уж об обвинениях в их адрес),

• свое отравление Литвиненко очевидным образом связывает с Марио Скарамеллой — единственным человеком, с которым он 1 ноября встречался в «ресторане в центре Лондона», и от которого в тот день получал какие-либо документы. Заметим, что эта фамилия («которая называется в русской прессе») ни разу не названа ни интервьюером, ни интервьюируемым,

• и очень трудно отделаться от ощущения, что Литвиненко не особенно хочет обсуждать обстоятельства своего отравления с корреспондентом BBC. На все вопросы последнего у Литвиненко фактически один ответ — «идите в полицию, там вам все расскажут».

Это интервью не очень проясняет ситуацию. Разве что, увеличивает подозрения, что Литвиненко было что скрывать и от прессы, и от властей.

 

6.6. Что Литвиненко рассказал в своем интервью «Санди Таймс» 16 ноября?

 

Начнем с того, что не вполне ясно, было ли вообще это «интервью» — или не было. Если и было, то опубликовано ли оно где-либо полностью?

Рассказывают Гольдфарб:

 

Этих историй плюс разрешения профессора Генри на него ссылаться оказалось достаточно, чтобы заинтересовать первого журналиста — корреспондента “Санди Таймс” Дэвида Леппарда, который обещал на следующий день приехать в больницу. Леппард уже давно наблюдал за нашей компанией и знал, что от “этих русских” можно ожидать самого невероятного. Я клялся и божился, что дело серьезное, что к сдаче воскресного номера будут результаты токсикологии и у него на руках окажется эксклюзив.

— Я поеду только потому что знаю, что ты врать не станешь, но имей в виду: без подтверждения полиции материал опубликован не будет, — сказал Леппард.

Леппард взял у Саши его последнее интервью вечером в четверг 16 ноября в палате Барнет-госпиталя.

 

Как мы увидим позже — и правда, корреспондент «Санди Таймс» Дэвид Леппард уже имел устоявшуюся репутацию человека, готового опубликовать любую антироссийскую ложь, в том числе и самую одиозную. Очень странно, что он начал проявлять щепетильность, и требовать «подтверждения полиции» — обычно ему это не было свойственно, особенно когда ему обещали «эксклюзив». Про дальнейшую судьбу этого «интервью» в книге ничего внятно не говорится. И, в частности, совершенно непонятно: так было ли это самое «подтверждение полиции» — или нет?

Сам материал Леппарда, в принципе, можно найти здесь:

 

http://www.thesundaytimes.co.uk/sto/news/uk_news/article173442.ece

 

— но ссылка доступна для чтения только подписчикам. Однако, можно найти и копии этого материала на сторонних ресурсах — например:

 

Former Russian spy named Kremlin agent as 'suspect'

(http://www.dnaindia.com/world/report_former-russian-spy-named-kremlin-agent-as-suspect_1066217)

 

Есть и русский перевод на портале www.lenta.ru:

 

В деле Литвиненко появился "агент Кремля"

(http://lenta.ru/news/2006/11/26/kirov/)

 

Более близкое знакомство с этим последним интервью лишь усиливает наше недоумение.

Во-первых, «интервью» как такового (т. е. в традиционном формате «вопрос-ответ») в статье нет. В лучшем случае — присутствует лишь его вольный пересказ.

Во-вторых (что еще более интересно) — то, что рассказывал Литвиненко в этом интервью, вообще не лезет ни в какие ворота!

Цитируем русский перевод:

 

В одном из своих последних интервью бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко заявил, что российские спецслужбы ведут активную охоту на него, пишет The Sunday Times. Более того, Литвиненко назвал имя "агента Кремля", специально приставленного для слежки за ним. По его словам, это некто Виктор Киров (Viktor Kirov).

Журналисты выяснили, что в российском посольстве в Лондоне работал человек по имени Анатолий В. Киров (Anatoly V. Kirov). Однако в октябре 2005 года он оставил дипломатическую работу и вернулся в Россию.

Тем не менее за несколько дней до смерти Литвиненко утверждал, что Киров является сотрудником российских спецслужб и продолжает охотиться за ним.

 

Итак, по мнению Литвиненко за ним «охотился» (что бы оно не означало) некий нехороший человек по имени «Виктор Киров». Правда, ни одного следа этой таинственной личности британские репортеры так и не нашли. А единственный обнаруженный ими «Киров» — Анатолий, к тому же в 2006 году вообще вернулся в Россию. И похоже, что «Виктора Кирова» никогда не существовало в природе.

Наверное неудивительно, что про это «последнее интервью» Литвиненко — сейчас не любят вспоминать. А если и вспоминают — то, как Гольдфарб, как-то вскользь и стараясь не углубляться в детали. Потому что откровенно бредовая история про мифического «Виктора Кирова» (который, к тому же якобы, следил за Литвиненко, непонятно как и для чего) — мягко говоря, не способствует доверию к Литвиненко как к свидетелю. Она заставляет в очередной раз задуматься над вопросом: так зачем же жертве отравления так откровенно лгать всем подряд?

Впрочем, интересно ведь не только то, что Литвиненко сказал, но и то, чего он не говорил. В этом интервью — нет ни единого слова обвинений в адрес Андрея Лугового или Дмитрия Ковтуна!

Хотя, в отличие от мифического Кирова — оба реально существуют, и на самом деле встречались с Литвиненко. Вот только их-то, как раз, Литвиненко ни в чем не обвинял.

6.7. А кто такой «Игорь-убийца» и какую роль он играл в деле Литвиненко?

 

Ооо! Без преувеличения, можно сказать, что это очень-очень страшная личность: даже пострашнее, чем сам «Виктор Киров»! Правда, про него очень мало что известно. Впрочем, какая разница — ведь так оно еще страшнее! Так что, если вы человек смелый — соберитесь с мужеством, и читайте дальше.

«Факты» об этом пугающем персонаже «дела Литвиненко» всплывали не сразу, а постепенно.

Как мы помним из пункта 3.4 — на встрече в «Сосновом баре», якобы, присутствовал неизвестный никому человек. Литвиненко, правда, называл его «Владимиром», и утверждал, что он «русский». Однако, одновременно, начали говорить о том, что «третьего человека» звали «Игорем», и вообще он не русский, а какой-то «азиат». (Британской публике, в общем, тонкий намек был ясен: если человек с европеоидной внешностью еще будут колебаться перед тем, как кого-либо травить, то с азиатской — отравит, и глазом не моргнет! Азиаты — они такие.) Правда, никто из людей, реально присутствовавших в баре, эту таинственную личность почему-то не заметил: все видели Литвиненко, Лугового и Ковтуна.

Помимо этого, загадочный азиатский человек, якобы, засветился еще и в лондонском аэропорту, куда прилетел почему-то вместе с Дмитрием Ковтуном:

 

Новый фигурант появился в скандальном деле об отравлении в Лондоне полонием-210 бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко. Об этом в минувшие выходные сообщила английская газета The Times. Британские журналисты утверждают, что полиция, наконец, установила, как выглядит предполагаемый убийца.

Детективы идентифицировали преступника, сопоставив описание, которое якобы дал следователям сам Литвиненко за несколько дней до своей смерти 23 ноября, с изображением, зафиксированным камерой наружного наблюдения в лондонском аэропорту Хитроу.

По сведениям полиции, подозреваемый прибыл тем же рейсом из Гамбурга 1 ноября, что и российский бизнесмен Дмитрий Ковтун, которого немецкие правоохранительные органы обвиняют в незаконном обороте радиоактивных веществ. У "отравителя" на руках былподдельный паспорт гражданина одной из стран Евросоюза. Потенциальный убийца использовал документы гражданина Литвы или Словакии. Правда, человек с таким паспортом ни в одном лондонском отеле не регистрировался. Предполагается, что после отравления Литвиненко подозреваемый покинул Великобританию уже по другому паспорту. Фотографию злоумышленника полиция обнародовать не спешит. Есть лишь словесное описание: брюнет, высокий рост, плотное спортивное телосложение, азиатская внешность, на вид 30-35 лет.

 

Ура: вот таинственный «убийца» и обнаружен! Более того, у полиции вроде есть даже его снимки с видеокамеры (которые она обнародовать, почему-то, не спешит). Непонятна лишь одна мелочь: если он прилетел вместе с Ковтуном, то как его могли зафиксировать камеры «в лондонском аэропорту Хитроу 1 ноября»? Ведь Ковтун прилетел из Гамбурга 31 октября, к тому же не в Хитроу, а в Гатвик! И откуда им известно, что у прилетевшего «поддельный» паспорт? Наконец, а что тут такого странного, что человек под известным полиции именем не зарегистрировался ни в одном из лондонских отелей? Этой мнимой «загадке» могут быть десятки простых объяснений: например, остановился у кого-то в гостях, или вообще уехал из Лондона куда-то немедленно после прилета.

Но разве такие мелочные сомнения когда-либо мешали бесстрашной британской прессе? Вот, например, Guardian не боится раскрыть самые тайные детали биографии этого человека!

 

According to the News of the World, the "hitman at the centre" of the murder might be "Igor The Poisoner", a Russian judo master who speaks perfect English. But close analysis shows the newspaper does not implicate "Igor" as the killer. He is actually the same man identified by the Guardian on Saturday, described in an email as the organiser of a possible plot against Litvinenko's Italian contact. The man — Agent Y — is described in the email as being a member of Spetnaz, the Russian special forces, and "the perfect coordinator of any kind of 'special operation'".

(http://www.guardian.co.uk/uk/2006/nov/27/world.russia)

 

Отсюда мы узнаем, что некую личность зовут «Игорь-отравитель», что он член «российских специальных сил Spetznaz», что он мастерски владеет дзюдо и прекрасно говорит по-английски! Согласитесь, это уже просто кладезь ценной информации. После всего этого даже как-то неприлично спрашивать у журналистов, откуда они вообще все это взяли. И знают ли они вообще, что в России в принципе не существует никаких «специальных сил Spetznaz» — а существуют совершенно разные спецподразделения у различных силовых структур?

Впрочем, здесь Guardian по крайней мере честно ссылаются на News of The World (дескать, они все это придумали, вот с них и спрашивайте). К сожалению, сейчас спросить уже невозможно. Как всем хорошо известно — таблоид News of the World излишне увлекся нелегальным подслушиванием чужих телефонных разговоров, и в 2011 году оказался под асфальтоукладчиком демократического британского правосудия. После этого издание просто перестало существовать: соответственно, онлайн-архив их публикаций (http://www.newsoftheworld.co.uk/) теперь вообще недоступен, и что они писали тогда, в 2006 — установить, наверное, уже нереально.

Впрочем, какая разница: News of The World умерли, но дело-то их живет! С течением времени, миф об «Игоре-убийце» обрастал все новыми интересными подробностями. Про него даже появилась невероятно увлекательная статья в Wikipedia!

 

[http://en.wikipedia.org/wiki/Igor_the_Assassin]

Igor the Assassin is an SVR and former KGB officer who allegedly killed Alexander Litvinenko and escaped back to Russia.[1][2] According to one version of the Alexander Litvinenko poisoning, the official suspect of the murder, Andrei Lugovoi, only distracted the attention of Litvinenko, while "Igor the Assassin" placed the radioactive polonium into the cup of tea served for Litvinenko. "Igor the Assassin" was later seen on his way back to Russia in an airport in London.

His name and true identity remain unknown. He was said to be a former Spetznaz officer born in 1960 who is a Judo master and walks with a slight limp. He speaks perfect English and Portuguese.

Итак, теперь этот «Игорь-убийца» уже самолично подмешал полоний в чашку бедному Литвиненко — в то время, как Луговой всего лишь «отвлекал внимание» намеченной жертвы. Мы не спрашиваем, как именно «отвлекал» — может быть, показывал бедняге карточные фокусы? А уж сколько интересного мы узнаем про убийцу — вплоть до того, что он родился в 1960 году, слегка прихрамывает и даже хорошо говорит по-португальски (помимо английского, разумеется)! Очень жаль, правда, что мы до сих пор не знаем точно его точный рост, размер обуви, номер школы, в которой он учился, и количество пятерок в его аттестате зрелости (подозреваем, был круглым отличником: других же в Spetznaz не берут). Но полагаем, что рано или поздно Википедия порадует нас и этими сведениями.

В принципе непонятно, правда, одно: а зачем отравителю Литвиненко вообще мастерски владеть дзюдо? Вроде, чтобы отравить кого-то, совершенно необязательно быть мастером восточных единоборств? Впрочем, вполне возможно, что дзюдо это не обычное, апсихокинетическое: позволяет отправить полоний (или какой другой яд) в чашку Литвиненко дистанционно. Если же допустить, что загадочный «Игорь» умеет отправлять яды в чашки своих жертв путем подпространственной телепортации — то это вообще объясняет решительно все (включая и то, почему его до сих пор решительно никто не видел). Кто знает: а может, он отравил Литвиненко, вообще не выезжая из Москвы? Что вы хотите, профессиональные киллеры из Spetznaz – они и не такое умеют...

Ну а если серьезно, то у нас вызывает, мягко говоря, некоторые сомнения версия о причастности вышеупомянутого «Игоря» к смерти Литвиненко. Ибо, будучи явно мифологическим персонажем — он вряд ли вообще способен совершать реальные преступления. Мы, конечно, очень и очень уважаем мнение британской бульварной прессы на этот счет — но нам, все-таки, кажется, что реальные убийства всегда совершают исключительно реально существующие люди. Персонажи мифологии на это явно не способны: они всегда убивают исключительно мифологических существ. (Ну, как Геракл — Лернейскую гидру, например.)

 

6.8. Так кого же Литвиненко никогда НЕ обвинял в своем отравлении?

 

Итак, как мы видим, у самого Литвиненко в распоряжении был довольно богатый выбор подозреваемых в своем собственном отравлении: начиная от (вполне реального) Скарамеллы, и кончая (откровенно мифическими) «Виктором Кировым» и (предположительно) таинственным «Игорем-отравителем» (он же «Владимир» или «Владислав»). Так сказать, обвиняй — не хочу! Но в этом списке недвусмысленно отсутствуют две громкие фамилии: Луговой и Ковтун. Очень похоже, что как раз своих визитеров из России — Литвиненко ни в чем и никогда не обвинял!

Этот факт очень красноречив — и даже скандален! Как же могло так получиться, что про главного «официального подозреваемого» британского правосудия — Лугового — Литвиненко вообще не сказал ни единого слова?! Непонятно, кому же тогда вообще следует верить — официальному следствию, или самой жертве?

Видимо, это неприятное обстоятельство все прошедшие годы основательно нервировало лондонских друзей Литвиненко. В конце концов, они все же нашли выход из положения. Оказывается, Литвиненко тоже обвинял Лугового! Но делал это шепотом, на ушко только своим друзьям. Потому что это были не простые обвинения, а секретные. Для такой «секретности» у Гольдфарба есть очень смешное объяснение:

 

...И тем не менее, передо мной на кровати лежал очень больной человек и кроме как отравлением, объяснить это было невозможно.

— Расскажи про итальянца.

— Итальянец тут не при чем. Я специально его назвал — отвлекающий маневр. Это сделал Андрей Луговой, но ты, пожалуйста, молчи. Я хочу заманить его обратно в Лондон.

Саша оставался верен себе — он разыгрывал очередную оперативную комбинацию. После того, как сообщение о его болезни появилось в Рунете, Луговой позвонил из Москвы, чтобы пожелать скорейшего выздоровления.

— Я сказал ему, что подозреваю итальянца и что меня должны выписать, — он криво усмехнулся. — Чтоб приехал меня добивать.

 

Интересно, на кого рассчитана эта байка? Даже если Литвиненко действительно верил, что его отравил Луговой — неужели он верил, что Луговой «вернется его добивать»?! Даже если Луговой его отравил — как же тогда он мог всерьез поверить в историю про «итальянца»? Уж он-то точно бы не поверил! С какой стороны не взгляни — эта история выглядит идиотской.

На самом деле, если б Литвиненко действительно верил в виновность Лугового — он сказал бы об этом не только Гольдфарбу, но и, а первую очередь, следователям. И его обвинения были бы зафиксированы документально. Но, за прошедшие пять лет — до сих пор никаких следов этих официальных обвинений никто не увидел.

Желание друзей Литвиненко немножко переписать историю, разумеется, вполне объяснимо. Литвиненко же давно мертв — так что ему, a posteriori, можно приписать любые заявления, даже самые бредовые. Мертвый возразить все равно не сможет — а других свидетелей нет.

К сожалению, друзья Литвиненко, похоже, совершенно забыли про существование еще одного документа, который практически обессмысливает их попытки задним числом сочинить за Литвиненко удобные для них признания. А самое смешное здесь то, что этот документ — дело их собственных рук!

Да-да: это то самое «завещание Литвиненко», подробно рассмотренное нами в главе 6. Мы полагаем, что оно явно подложное — но это именно тот случай, когда фальшивки тоже помогают прояснить правду.

Дело в том, что в приписываемом Литвиненко «предсмертном» тексте тоже нет ни единого слова обвинений в адрес Лугового или Ковтуна! Как мы уже писали, «заявление Литвиненко» является подлинником — но лишь в том смысле, что кто-то его действительно сочинил (и сделал это до утра 25 ноября, когда оно было зачитано публике). Подлинными авторами его (скорее всего) являются господа Гольдфарб и адвокат Литвиненко Мензис (возможно, при участии еще кого-то из компании лондонских друзей Литвиненко). Однако, сам текст заявления убедительно доказывает лишь одно: его авторы сами еще понятия не имели, что Луговой (и/или) Ковтун в конце концов будут объявлены «главными подозреваемыми» в этом деле! Если б «авторы» это уже знали — разумеется, они бы обвинили и их, заодно с Путиным!

Полагаем, что сегодня авторы сего документа много дали бы за возможность проехаться на машине времени в прошлое. Разумеется, не ради пошлой охоты на динозавров в юрских джунглях — а чтобы немножко подправить текст того самого «завещания Литвиненко». Привести его в соответствие, так сказать, с генеральной линией и насущными требованиями текущего момента. Насколько было б удобнее, если б там обвинялся не только Путин, но и Луговой, и Ковтун! Это сразу сняло бы многие вопросы, да и обвинениям в их адрес придало бы куда больше весомости.

Увы, машину времени все никак не изобретут. А «завещание Литвиненко» уже растиражировано прессой (и Интернетом) в огромном количестве экземпляров. Теперь ведь ничего в нем не исправишь... И пусть даже его написал вовсе не Литвиненко, а его друзья. Этим они, по сути, засвидетельствовали: о том, что они будут валить всю вину на Лугового, они тогда еще не знали и сами! Как видим, даже от фальшивок иногда тоже бывает польза...

 

6.9. И что же якобы делал Андрей Луговой в Лондоне еще в начале октября?

 

Здесь самое время вспомнить еще одну увлекательную детективную историю — выглядящую как-то очень шизофренично даже на фоне всех прочих мифов «дела Литвиненко». Речь пойдет об утверждениях, что Андрея Лугового видели в Лондоне еще 12 октября!

Разумеется, авторство этой версии принадлежит еще одному из друзей (и соавторов) покойного — Юрию Фельштинскому. Этого мало: по его словам, он еще и сам видел Лугового в Лондоне, и даже разговаривал с ним!

 

(http://www.vazhno.ru/important/article/7793/)

 

Писатель-публицист российского происхождения Юрий Фельштинский, который проживает в США, утверждает, что случайно столкнулся лицом к лицу с Луговым посреди Лондона на Пиккадили вечером 12 октября 2006 года, пишет Reuters со слов самого Фельштинского.

Отметим при этом, что, согласно показаниям Лугового, которые были взяты с него следователями Скотланд-Ярда, россиянин предпринял первую из своих трех поездок в Лондон лишь 16 октября. По словам Фельштинского, они с Луговым 12 октября в течение нескольких минут обменивались репликами. В частности, россиянин объяснил свое появление в Лондоне командировочными целями. Когда эту информацию писатель впервые донес до сведения полиции, сыщики были немало удивлены. «Они были уверены в том, что я ошибаюсь, поскольку не располагали какими-либо данными о визите Лугового в Лондон 12 октября. У него не было штампа в паспорте, поэтому они (сыщики) ничего не знали о появлении Лугового 12 октября в Лондоне», — сказал Фельштинский.

Публицист добавил, что он даже, в доказательство своих слов, переслал сыщикам по факсу гостиничную квитанцию и банковский чек с датами. Фельштинский вспоминает о своей беседе со следователями: «Я сказал им (полицейским): Слушайте, ребята! Я, конечно, извиняюсь, но вы должны копать глубже, потому что я встретил его (Лугового) 12 октября». По мнению Фельштинского, выяснение обстоятельств подпольного появления Лугового в Лондоне в тот день могло бы пролить свет на детали отравления Литвиненко.

Во-первых, Луговой мог иметь другой паспорт, или несколько паспортов, рассуждает Фельштинский. Во-вторых, он мог передвигаться под подставным именем. В-третьих, для полиции Луговой оказался незамеченным. В-четвертых, так или иначе, но штампа в паспорте у него не было. Одним словом то, что Луговому удалось сохранить конспирацию и остаться незамеченным для полиции, ставит много вопросов, считает Фельштинский.

 

Вопросов к этой истории, действительно, много. Из всех разнообразных инсинуаций, за которыми стоят «друзья Литвиненко», это — одна из самых диких и неправдоподобных.

Во-первых, то, что Луговой 12 октября находился в Москве — это факт.

Во-вторых, не совсем понятно, зачем Луговому 12 октября приезжать в Лондон по поддельному паспорту, если куда проще было приехать по настоящему — что он всегда и делал?

В-третьих, вообще не понятно, зачем ему было приезжать в Лондон по поддельному паспорту, потом непонятно куда уезжать, а потом опять приезжать — по настоящему. И все это — с интервалом в четыре дня?!! Вроде как проще (и дешевле) было просто провести эти дни в Лондоне???

В-четвертых, если человек приехал по поддельному паспорту — значит, он находится на нелегальном положении. В этом случае, он вряд ли будет с такой охотой общаться с малознакомыми людьми, типа Фельштинского — которым ему совершенно нет основания доверять или доверяться. Ну, допустим, что Фельштинский его случайно заметил на улице, чему Луговой не мог помешать. Но зачем Луговому еще и вступать с ним в какие-либо разговоры, и объяснять ему про «командировочные цели»?! Не проще ли притвориться, что они незнакомы??

В-пятых — даже доверчивая британская полиция во всю эту историю откровенно не поверила.

Кстати: а не странно ли то, что Фельштинский вдруг «сразу узнал» Лугового? До «полониевой» истории они никогда не были близкими знакомыми, общаться могли только через одного из своих общих друзей — либо Литвиненко, либо Березовского. Если они у кого-то из них и встречались — то вряд ли это происходило так уж часто. До отравления Литвиненко — Луговой был абсолютно публике не известен, никогда не появлялся на телеэкране или на газетных полосах. Тем не менее, случайно «увидев» на улице человека (которого до этого он мог мельком видеть, самое большее, несколько раз в жизни) — Фельштинский немедленно его «узнал»! Феноменальная зрительная память! С такой надо работать то ли в разведке, то ли в угрозыске...

В подтверждение этой истории, Фельштинский предъявляет убийственные «доказательства»: гостиничную квитанцию и банковский чек с датами. Трудно спорить: это вполне доказывает, что он был в этот день в Лондоне. Осталось понять: как это доказывает, что в Лондоне был еще и Луговой?

Допустим, вы зашли в лондонское кафе, и увидели там живого инопланетянина! Но какие доказательства этому вы можете предъявить, если вам вдруг не поверят? Никаких проблем: просто предъявите чек из этого кафе. Чек докажет скептикам, что вы действительно там были! Ну а после этого, в присутствии там еще и какого-то инопланетянина уже и сомневаться как-то неудобно, не так ли?

Сильная логика у господина Фельштинского, не поспоришь...

Ну и, наконец — остается еще элементарная теория вероятностей. Ну и, так какова же вероятность того, что господа Фельштинский и Луговой случайно встретятся одним октябрьским вечером на одной улице огромного 12-миллионного города? Полагаем, что как бы эта вероятность не подсчитывалось — итоговое число все равно получится невероятно малым. А теперь еще умножьте его на вероятность того, что Луговой как раз в этот день оказался в Лондоне (с некой загадочной и в высшей степени конспиративной миссией), и еще на вероятность того, что там же в этот вечер окажется (постоянно живущий в США) Фельштинский...

Не остается никаких сомнений, что Фельштинский откровенно лжет. Остается лишь интересный вопрос: зачем? Как говорил один известный британский плюшевый медведь, «это ж-ж-ж — неспроста!». За этой ложью что-то явно кроется... Может быть, разгадку следует искать в дате (12 октября) и в месте (Пиккадили)?

Именно на Пиккадили, например, располагается тот самый ресторан «Дар Марракеш», в котором следы полония обнаружены на курительной трубке. Возможно, там кто-то действительно был 12 октября, и Фельштинскому об этом было прекрасно известно?

Но с одним утверждением Фельштинского нам придется согласиться: «ребятам» из Скотланд-Ярда и впрямь следовало «копать глубже». Столкнувшись с идиотской ложью г-на Фельштинского — следовало не отмахиваться от нее, а выяснить: что же за ней кроется? Тем более, что дача заведомо ложных показаний — это вполне конкретное уголовное преступление, за которое Фельштинскому в принципе светит вполне ощутимый тюремный срок. А вдруг, оказавшись перед реальной перспективой интимного знакомства с британской пенитенциарной системой, г-н Фельштинский начнет говорить правду?

 

6.10. Почему (и при каких обстоятельствах) покойный перед смертью принял ислам?

 

Вопрос интересный. Его внезапное обращение в ислам оказалось настолько неожиданным для прочих друзей Литвиненко, что дело чуть не дошло до открытого конфликта! Об этом весьма красочно рассказывает сам Гольдфарб:

 

ПЕРЕД САМЫМИ ПОХОРОНАМИ, незримо для внешнего мира, в нашем кругу произошел конфликт, который чуть не привел к полному разрыву между мной и Закаевым. При обсуждении похорон Ахмед вдруг заявил, что Саша должен быть похоронен на мусульманском кладбище, потому что перед смертью он принял ислам.

Выяснилось, что 22 ноября, незадолго до того как Саша впал в кому, Ахмед привел в больницу муллу, и тот произнес соответствующую молитву. Все было сделано по правилам, сказал Ахмед, так что Саша умер мусульманином.

Я ничего об этом не знал и здорово разозлился. Саша никогда не проявлял интереса к религии. Он говорил мне, что не понимает верующих. Его самой сильной страстью было желание победить врагов. Правда, иногда он произносил слова вроде “Я — чеченец”, но это отнюдь не делало из него мусульманина. Это было выражение солидарности, подражание президенту Кеннеди, который изрек “я — берлинец”, посетив Берлинскую стену. Не говоря уже о том, что 22 ноября Саша едва ли отдавал себе отчет в том, что делает.

— Ахмед, я понимаю, почему он это сделал, — сказал я. — Как русский, он чувствовал вину за Чечню, это был жест солидарности. Вроде немцев, которые объявляли себя евреями после Холокоста. Но это ошибка, Ахмед. Это не поможет чеченскому делу. Посмотри что происходит в мире, взгляни в лицо реальности. Кремль только и ждет подобной ошибки от нас, вся их пропаганда тут же бросится переводить стрелки с убийства Саши на его переход в Ислам. Ты играешь против себя самого, забиваешь гол в свои ворота.

— Я ни во что не играю, — сказал Ахмед. — Все было сделано по закону. Он — мусульманин.

Упрям, как мул, подумал я. Может, именно благодаря этому упрямству русским так трудно их победить.

— Послушай, я не разбираюсь в исламе, но кое-что понимаю в биохимии. Если учесть количество наркотиков, которое получил в тот день Саша, не думаю, что он был способен на рациональные действия.

— Вопросы веры не относятся к рациональным действиям, — сказал Ахмед. — Он мусульманин.

В спор вмешалась Марина:

— Пусть каждый думает о Саше так, как ему нравится, — сказала она рассудительным тоном отличницы. — Ты, Ахмед, можешь устроить службу в мечети, а мы устроим в храме.

Марина постановила, что Сашу похоронят на светской части кладбища, и на могиле не будет никакой религиозной символики.

 

Короче говоря, решение было принято воистину соломоново: покойного похоронят как мусульманина, но при этом на светской части кладбища. Так сказать, чтоб и волки были сыты, и овцы целы, и пастуху — царствие небесное.

Из-за чего возник сам конфликт? Возмущение Гольдфарба «пропагандой Кремля» выглядит как-то очень наигранно. Ему было прекрасно известно, что в жизни у покойного было предостаточно темных эпизодов, и по сравнению с которыми вопрос о том, какому богу он молится — глубоко непринципиален.

Дело, конечно, совсем не в этом — а в том, что внезапное обращение умирающего в ислам поднимает слишком много интересных вопросов. В самом деле: а с чего это вдруг (тем более, что «Саша никогда не проявлял интереса к религии»)? Может быть, существует какая-нибудь связь между Литвиненко, Закаевым, исламскими террористами? Гольдфарб прекрасно понимал, что над этим вопросом обязательно задумаются очень многие — не только в России, но и в самой Англии. Похоже, что именно поэтому он так и возражал против явно мусульманских похорон.

А замечание про «количество наркотиков», полученных больным, настолько любопытно, что мы рассмотрим его отдельно.

 

6.11. Почему Литвиненко перед смертью находился в наркотической коме?

 

Как мы увидели, многочисленные прижизненные заявления Литвиненко — противоречивы, и не проясняют дело, а запутывают его еще больше. Очень может быть, что покойный и сказал бы перед самой своей смертью что-то более определенное — все-таки, терять ему было уже совершенно нечего... Однако, похоже, что непосредственно перед смертью ему уже мешало другое: большая доза наркотиков в организме.

О которых Гольдфарб пишет прямо:

 

В больницу я попал только к вечеру. Состояние Саши резко ухудшилось. C утра ему дали огромную дозу болеутоляющих наркотиков, и большую часть времени он находился в полудреме. Я не стал заходить в палату и лишь поглядел на него через стекло. За сутки он еще более постарел; теперь он выглядел семидесятилетним стариком, морщинистым, изможденным, кожа да кости. Он ничего не ел три недели. В списке посетителей в этот день значились адвокат Мензис, кинорежиссер Андрей Некрасов, Ахмед с семьей и Борис с Леной.Саша всех узнавал, но практически уже не говорил. В палате дежурила медсестра и постоянно находились либо Марина, либо Сашин отец Вальтер, прилетевший накануне из Нальчика: она сидела с Сашей днем, а он ночью.

 

Все рассказанное, очевидно, относится к 22 ноября. То есть, если верить Гольдфарбу, два последних дня своей жизни Литвиненко фактически провел в наркотической коме. Может быть, конечно, он и «узнавал всех» — но более существенно то, что говорить с ними он уже не мог! Если и хотел рассказать что-то очень интересное — то сделать это был уже не способен. Очевидно, что и про полицейские допросы уже пришлось забыть.

Возникает еще один интересный вопрос: с чего бы это общее состояние больного ухудшилось так резко, что ему вдруг пришлось давать наркотики? Получается, что все 20 дней до этого — не давали, а тут вдруг начали?

Если бы больной действительно «мучился от боли» все эти дни — давать обезболивающие начали бы раньше. Но в этом случае, Гольдфарбу пришлось бы признать, что больной получал наркотики и за день до этого — 21 ноября. Как же он тогда мог подписать свое «завещание»? Да и, если вдруг сумел подписать — какую юридическую силу может иметь подпись человека, накачанного наркотиками?!

А может быть, умирающий не так уж сильно страдал от болей? Тогда, может быть, его начали пичкать наркотиками по какой-либо иной причине? И можно ли считать случайным совпадением то, что как раз к этому дню к умирающему прилетел из России его отец??

 

6.12. Кто находился у постели умирающего в момент его смерти?

 

Только один человек — его отец, Вальтер Литвиненко. И, если умирающий и мог сообщить перед смертью что-то интересное — то только ему.

Вообще, неожиданный прилет его отца в Лондон (уже под занавес этой драмы) тоже поднимает ряд интересных вопросов. Самый очевидный из них: почему же он не прилетел раньше? Послушаем мнение самого отца:

 

http://www.youtube.com/watch?v=njTW3WJZRtM&feature=related

 

«Жена Саши, Марина, звонит и говорит: Вальтер Александрович, приезжайте, Саша хочет с вами увидеться. Я понял, что там что-то серьезное. А тут брат из Смоленска говорит: ты слышал, Сашку отравили?»

 

Очевидно, что пока ему не позвонили из Лондона (и брат не подтвердил) — отец умирающего понятия не имел, что творится с его сыном. Впрочем, по большому счету, в этом нет ничего странного: до самой смерти Литвиненко британская пресса практически ничего не писала про его дело (а мировая — вообще про него ничего и не знала). Интереснее здесь другое: именно сам Литвиненко зачем-то попросил отца срочно приехать! Похоже, что он хотел не только увидеть его, но и успеть рассказать ему что-то очень важное. Что именно? Что-то, что явно не хотел (или не мог) рассказывать прочим своим друзьям, включая и жену?

Есть подозрение, что друзей внезапный прилет отца умирающего тоже не очень обрадовал! Ведь в сплоченную и организованную компанию друзей — Вальтер Литвиненко уже не вписывался. Каким-то он был явно чужим на этом празднике смерти! И более того: похоже, что он вообще легко мог испортить друзьям весь этот праздник.

Полагаем, друзьям Литвиненко вообще не особенно хотелось пускать отца к постели больного. Но открыто помешать ему они побоялись! А если б отец рассказал бы перед телекамерами, что некие люди (вполне конкретные люди) — не подпускают его к умирающемусыну?! Представляете себе возможный масштаб скандала? А учитывая, что медийная спираль «дела Литвиненко» еще только-только начинала раскручиваться — подобный скандал был, мягко выражаясь, совершенно ни к чему.

Поэтому, пришлось отца допустить к больному. Но, вот что интересно: именно к этому моменту (если верить словам Гольдфарба) — больного почему-то начали пичкать лошадиными дозами наркотических болеутоляющих! Еще одно странное совпадение?

Напоследок, самое интересное. Не так давно, в прессе появились сообщения, что перед смертью Литвиненко все-таки пришел в себя — и успел рассказать своему отцу что-то очень важное. Более того: не просто рассказал — но и написал. А это — уже доказательство.

Что ж, если это правда — то это обещает сенсационные новости в «деле Литвиненко»! Однако, мы к сенсациям относимся с большой осторожностью. В этом деле уже было обещано много сенсационных разоблачений — только вот где они?!

Так что, мы не будем торопиться. Все возможно. Подождем фактов.