Слово «аристократ» в России считается лестным. Даже несмотря на советское прошлое и полусоветское настоящее. Лично у меня восхищение аристократией не вызывает ничего, кроме здорового рвотного позыва.
Аристократия – власть знати. То есть власть, данная по праву происхождения. Сегодня ей противопоставляется меритократия – власть умнейших. Как можно гордиться тем, что не является твоей заслугой, я не понимаю и не смогу понять.
Благодаря аристократии на свет появились многие научные достижения и произведения искусства. Благодаря ней же тысячи достижений науки и культуры не смогли появиться на века раньше.
За вечерами светских приемов у высшего общества следовали утра и дни продаж живых людей и изнасилований для потехи. Однако в книги и картины, написанные самой же аристократией, попадали только вечера. По-своему все это чем-то напоминает сегодняшнюю российскую верхушку.
Как только открытые возможности появились не у ограниченной группы людей, но у широких масс, последовало активное развитие. Всего. Никогда еще человечество не знало такого роста как технологий, так и культуры и нравов, как с наступлением общества свободного обмена. Власть аристократов – то, что не дало случиться этому на столетия раньше.
Но речь даже не об этом. Почему-то принято гордиться удачными жизненными обстоятельствами, от тебя самого нисколько не зависящими: родился в Москве, родители-бизнесмены, происходишь из рода профессоров. Я всегда гордился изъянами в своей судьбе, а не преимуществами. Я происхожу из провинции, из не очень богатой семьи. У меня нет высшего образования и есть много болезней. Я родился и вырос не в Европе, а в стране с довольно дикими нравами. И тем не менее я стал тем, кем я стал. Даже в таком положении. Речь сейчас, конечно, не в частности обо мне, а о самом отношении в целом.
Когда ты бегаешь километр за три минуты – это похвально. Когда ты бегаешь его за три минуты, имея инвалидность – это достойно восхищения. Будь моя изначальная ситуация еще хуже, я бы гордился собой еще больше.