Одна из задач человека думающего — это разглядеть современные ему «водоразделы» сознания, «линии разломов» основных общественных дискуссий. Потому что, как выясняется, духовные битвы происходят не там где идет линия разлома на самом деле, а там, где воспринимает ее самое примитивное, упрощенное сознание, где дискуссию обозначают создатели и заказчики дискуссионных площадок.
По крайней мере, я для себя сегодня вижу основную дискуссию вокруг веры, не там где видят многие, где видеть проще. Например мне важна дискуссия между культурой «молчания» и культурой «говорения». Ее очень хорошо обозначит В.В.Бибихин в книге «Язык философии». Там он рисует сложивщийся на кануне средневековья культ молчания, как основу Средневекового христианства.
Вера в авторитеты, поход за авторитетом в глубоком молчании, в отказе от интерпретаций авторитета, ограничение страсти и «слово» авторитета. Эпоха просвещения в этом плане оказалось тем моментом, который стал отказываться от молчания и переход к требованию отказа от авторитетов. Может быть на раннем этапе — это было скорее требование дискуссии с авторитетами, но потом отказ. Может быть Ницше, как самое яркое проявление отказа.
Но потом мы получаем возвращение фундаментального, возвращение поиска авторитета, встраивание всей культуры за авторитетом, требование авторитетов и требование культурного поведения, как поведения безукоризненного следования словом и делом авторитета.
Бибихин указывает, что в следованию авторитету в полном молчании — сильная культура, но при глубоком осмыслении есть одна большая проблема и она не в авторитетах, ни в культуре следования. Дело в том, что следование авторитетам по сути своей следованием не является. Мы отказываемся от самого главного, а именно от прямого общения с Богом. Мы приучаем себя к чужому общению с Богом и отказываемся от собственного поиска, отказываемся от себя самого, отказываемся от пути тех, кто с нашей точки зрения тем и в авторитете у нас, что достиг прямого общения. Следуя за авторитетом, мы отказываемся от того, что было смыслом тех, за кем мы следуем.
В этом современный разлом всей духовной последовательности. Слово Израиль — обозначается народ или человека стоящего напротив Бога, находящегося в поле зрения Богу и созерцающего лично, в силу избранности, Бога и тем избранного Богом. Мы отказываемся от прямого противостояния Богу, да да, мы отказываемся от Бого-противостояния, мы стали его бояться, и тем самым отказались от избранности. Мы прячемся за спины авторитетов. Роль последователя стала для нас важнее роли искателя.
Долго удивлялся, почему современное православие, в лице некоторых иерархов, так сильно боится «святых отцов», в них же духовная сила православия, это было признано многими из виднейших духовников русского православия. А потом понял, что мы настолько стали в духовности просты, что спотыкаемся о «святых отцов». И главное что мы не можем им простить, их открытый выход к Богу. Мы принимаем следование их авторитету, но не принимаем их отказ от молчания перед Богом.
Каждый из нас, не зависимо от религии, стоит перед сложным выбором простого пути последователя, с отказом от поиска самостоятельного пути, это то, что единственное было вручено Сущим нам для нашего смысла и перед сложным выбором сложного пути осмысления авторитета и выбора собственного пути к Сущему. Надо идти за авторитетом, но нельзя позволять авторитету закрывать от нас то главное, ради чего мы вошли в этот мир.