Даже в такие непростые и непредсказуемые времена, как сегодня, общественность не перестаёт проявлять озабоченность понижением уровня культуры речи, особенно у компьютеризированного подрастающего поколения. Самое пристальное критическое внимание по-прежнему привлекает язык рекламы.
Неравнодушие к "великому, могучему, правдивому и свободному русскому языку" то и дело выливается в шумные публичные дискуссии. Излюбленная тема одной из них – реформа русского правописания. Последний раз её поднимали ведущие радиопередачи "Говорим по-русски" на популярнейшем у нас "Эхе Москвы" 27 сентября сего года.
К сожалению, публичное обсуждение возможного упрощения правил правописания ведётся поверхностно и необъективно, с преобладанием вкусовщины.
За бортом остаётся, например, основополагающий вопрос: ради кого затевается реформа, кто от неё выиграет? Поможет ли она малограмотным пользователям, которые игнорируют даже давно действующие общие правила? Вряд ли. Им новации будут "по барабану". Они и сейчас пишут то "заяц", то "заец", и это их нимало не смущает, а ятем – в лучшем случае – они называют твёрдый знак. Попыток учёных упростить орфографические правила и облегчить им жизнь эти граждане просто не заметят.
Что же касается просвещённых ревнителей чистоты родного языка, то орфографические новшества вынудят их переучиваться, отказываясь от прочно усвоенных, часто уже автоматизированных стереотипов. А это всегда ломка, стресс. Недаром знаменитейшим русским писателям неизменно претила сама идея грядущих орфографических преобразований; они заявляли, например, что не станут есть огурцы, если это будут новоявленные "огурци", а также хлеб, если данное существительное постановят писать через "е", а не через "ять" (как было прежде).
Так что традиционную нерешительность реформаторов можно понять. Неслучайно новации в графике и орфографии в России получали шанс только на волне серьёзных общественных преобразований. Со времён Петра Первого это, по сути, в полной мере случилось только единожды: сразу после победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Именно тогда рискнули узаконить уже задолго до того подготовленные предложения членов орфографической комиссии, куда входили академики А.А. Шахматов, Ф.Ф. Фортунатов и другие крупнейшие русские лингвисты. Из алфавита в 1918 году были исключены такие графические архаизмы, как буквы "ять" и "фита", в прилагательных и причастиях в родительном падеже стали писать не устаревшее –аго, -яго, а -ого, -его и т.д.
Некоторые усовершенствования правил правописания были произведены во время хрущёвской оттепели, что отразил свод "Правил русской орфографии и пунктуации" 1957 года, действующий и по сей день.
Реформаторские же поползновения, не совпавшие с историческим моментом, так и не были реализованы. Имеются в виду попытки, отвергнутые общественностью, и прежде всего – писательской, которые относятся к 1904 году и к 1964 году. Так что реформы орфографии в России, можно сказать, – это лакмусовая бумажка серьёзности общественно-политических перемен и их сущностной истинности.
В начале перестройки мы были свидетелями различных лингвистических инициатив (насаждались варианты типа "Ашгабат" и "Кыргызстан", написание слова "мать" всегда с заглавной буквы и т.д.), но они благополучно заглохли, что тоже симптоматично. В академическом орфографическом словаре сегодня зафиксированы в традиционном для русского языка обличье и "Алма-Ата", и "Ашхабад", и " Бишкек", и "Киргизия", и др.
Отметим с сожалением, что далеко не все прислушались к правительственным рекомендациям относительно буквы "ё": граждане и даже целые журналистские коллективы по-прежнему не ставят точки при употреблении буквы "ё", в частности – в собственных именах. А ведь эти точки не только навык культурных людей, но и исполнение специального распоряжения министра образования А. Фурсенко от 3 мая 2007 года, направленного во все субъекты Российской Федерации.
Самым неодолимым препятствием на путях орфографических реформ во все времена было непонимание широкой общественностью, в том числе и упомянутыми выше отечественными мастерами слова, что усовершенствование правописания – это ни в коей мере не покушение на устои русского языка, на его грамматику, лексику, фонетику.
Язык есть естественный продукт многовекового развития человечества в целом и коллективной деятельности отдельных национальных сообществ. Язык того или иного народа реформировать невозможно, а вот внешняя оболочка слов в его письменной ипостаси может быть более или менее безболезненно изменена, унифицирована, освобождена от немотивированных и невостребованных архаических элементов. В таком случае подготовленные специалистами изменения орфографических правил официально утверждаются на государственном уровне и становятся обязательными для всех носителей языка и для его внешних пользователей.
Однако, как показывает опыт, для успешного реформирования графики и орфографии в обществе должна сложиться и созреть соответствующая общественно-политическая ситуация, адекватная подлинным, не имитационным реформам по искренности намерений, глубине, историческим перспективам. Случится ли это на нашем веку?
Пока же будем разбираться в трудных случаях правописания с помощью академических справочников (включая их компьютерные версии), лучший из которых – орфографический словарь под редакцией В.В. Лопатина.