Бог умер и остался один Аркадий…

На днях Федор Крашенинников в связи с нарастающим социально-политическим конфликтом Ротенберги — Дальнобойщики задался вопросом, а что там за отношения такие, внутри путинского клана? И совершенно справедливо заметил, что дело здесь явно не в личных путинских финансовых интересах (в его нынешнем положении ему давно уже ничего не надо), а в чем-то совсем другом.

Я готов порассуждать на эту тему, но предложил бы несколько скорректировать фокус вопроса: не Путин и клан, а Путин и Ротенберг. Это разные материи.

Якунин ведь принадлежал ближнему чекистскому кругу, глухарей с Путиным кушал, а как замахнулся не по чину, да еще социалку (пригородные электрички) подорвал, то и вылетел пинком под зад, да так, что и до Совета Федерации не долетел.

Аркадий Ротенберг это совсем другое. В исследованиях биографии президента Российской Федерации решающее значение обычно придается периоду его службы в КГБ. Но берусь утверждать, что "чекист Путин" — это не самый подлинный и глубинный Путин. Путин в большей степени становится самим собой как раз тогда, когда сквозь маску образцового чекиста прорывается что-то совсем другое, очень личное и эмоциональное.

Хорошо известно, что "феня" — арго криминального мира — все больше становится почти официальным языком общения российской политической элиты. Но ни у кого другого приблатненный языковый пласт не представлен столь обильно и столь органично, как у г-на президента. "Мочить в сортире", "контрольный выстрел в голову", "кто нас обидит, трех дней не проживет" — все это явно не заготовки имиджмейкеров, а что-то очень личное и выстраданное. Кстати, такая лексика совершенно не характерна для комитетчиков и тем более для сотрудников внешней разведки, всегда отличавшихся светским воспитанием и лощеными манерами.

Чтобы это понять надо вернуться в обычный питерский двор 60-х с жестокими драками, властью уголовной шпаны и культом силы. Худенький низкорослый мальчик Вовочка из бедной семьи, живущей в коммунальной квартире, проводил там все свое время. Двор и был его настоящей школой жизни. И приходилось ему там поначалу очень несладко.

В сентябре 1964 года молодой тренер по самбо Анатолий Рахлин, обойдя несколько школ Ленинского района Ленинграда, собрал группу из нескольких мальчишек и начал тренировать их в маленьком спортзале.

Среди записавшихся в секцию был 12-летний Аркадий Ротенберг, прежде занимавшийся спортивной гимнастикой. Мальчишка сразу обратил на себя внимание тренера. Подвижный, координированный, устойчивый как кошка, понятливый и упрямый, говорил позже Рахлин об Аркадии.

Через полгода в секцию Рахлина записался еще один мальчик — Володя Путин, живший неподалеку, в Басковом переулке. "Я не знаю, какая была у него побудительная причина начать заниматься самбо, — вспоминает Рахлин о Путине. — Видимо, хотел быть сильным, смелым".

Мудрый тренер был прав. Чтобы выжить в своей среде, слабенький Вовочка должен был стать изворотливым и жестоким, уметь подстроиться под сильного и никогда не испытывать нравственных сомнений и страданий.

Дворовый волчонок вырос в сильного и беспощадного волка, который навсегда запоминал удары и всегда страстно хотел прыгнуть выше, чтобы преодолеть ту унизительную стену неравенства, с которой он столкнулся с самого детства

Из дворового унижаемого чмо он превратился в правильного конкретного пацана. Из жизненного Ада он попал в социальный Рай. И сделали это для него Бог-Отец Рахлин и взявший его под свою опеку и ставший для него образцом для подражания Бог-Сын Аркадий Ротенберг.

Потом с ним не раз еще происходили квантовые скачки и чудесные превращения. Но ни одно из них не было для второго и четвертого пожизненного президента РФ так личностно значимо, как Спасение в 12 лет. Лет через пять какая-то неведомая сила, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, вырвала его из этой полууголовной мути и, не обещая лондонских и сингапурских карьер (туда отбирались люди совсем другого социального происхождения), довела его сначала до юрфака ЛГУ, а потом и до уютной дрезденской квартирки.

Невзрачный, внешне неприметный как моль человечек всегда был предельно исполнительным универсальным солдатиком партии, КГБ, санкт-петербургской мэрии, администрации президента. Он успешно справлялся со всеми заданиями своих начальников — добывал "натовские секреты" для Родины в дрезденском доме культуры, контролировал финансовые джунгли бандитского Петербурга, заслужив в узких кругах уважительное погоняло Штази, удостоверял аутентичность гениталий опального генерального прокурора, мочил в сортире Лужкова и Примакова, и даже мечтал получить в конце пути за верные труды от Бориса Абрамовича в кормление "Газпром".

Но получил всю Россию. Все началось в тот душный августовский вечер 99-го, когда Таня и Валя пригласили его на дачу на приватный разговор. У мангала суетился вертлявый паренек, скромно представившийся Рома. Новоиспеченный полковник застенчиво ответил — Вова. И получил новое задание. К нему были приставлены лучшие мордоделы, визажисты, мозолисты, акулы пера и телекамеры. На миллионах экранов появился новый персонаж, апеллирующий к глубинным пластам народной психики. Молодой энергичный офицер спецслужб, отдающий резкие и четкие команды, посылающий российские полки в глубь Кавказа, несущий ужас и смерть террористам и врагам России.

И женская душа России, истосковавшаяся по властному повелителю, потянулась от солидного Евгения Максимовича к молодому герою-любовнику. Как поется о ней в почти народной песне, — "какому хочешь чародею отдашь разбойную красу".

Так впервые он оказался на той холодной вершине власти, где никто уже не отдает ему приказов, где нет уже никаких начальников. Валя и Таня, к которым он потянулся было своей сиротской неприкаянной душой, куда-то быстро смылись. Он чувствовал себя неуютно, как разведчик, утерявший связь с Центром. Ужасно хотелось уйти, но у кого отпроситься, не знал.

И он вспомнил о своих Спасителях снова и прильнул к ним. Аркадий работал детским тренером в захудалом клубе, но вскоре стал долларовым миллиардером, как и его младший брат Борис, тоже тренировавшийся с Вовочкой у Рахлина.

А в 2007 году защитил докторскую диссертацию "Педагогическая система управления личностным ростом спортсменов-единоборцев".

Папа Рахлин оставался для них всех непререкаемым авторитетом. Стать миллиардером или защищать ворованную докторскую, как Ротенберг, или кандидатскую, как Путин, для Анатолия Соломоновича Рахлина было бы слишком мало, а для тренера президента слишком много. Он успешно тренировал женскую сборную РФ по дзюдо и проводил престижные турниры.

Умер на 76-ом году жизни в 2013-ом после тяжелой и продолжительной болезни. Длинный одинокий проход Путина вдоль стены без охраны был конечно удачной телевизионной постановкой, но я в первый и в последний раз прочувствовал тогда в этом несчастном человеке глубокую настоящую боль и испытал к нему мимолетную симпатию.

Бог умер, жена ушла, дети разъехались, остался один только Аркадий в этом огромном, чужом и враждебном мире, в котором он зачем-то должен еще стать Ночным Портье Земного Шара.

А вы спрашиваете, почему Ротенберг? Да он глотку перегрызет за него двум миллионам дальнобойщиков. Да что там дальнобойщики. Если понадобится, то сказал же он как-то сам, что для русского человека, особенно с ядерной кнопкой на бедре, смерть на миру за любушку Аркадия красна. Особенно, если весь этот ненавистный мир можно будет с собой прихватить.

Андрей Пионтковский