Жил-был, да и теперь поживает, простой мужичок. Иван Петров, Ваня. Жил так, как многие: строил дома, клал печи – руки и голову имел, выпивал иногда, но не буянил под градусом, не дебоширил. Как сказали бы в народе, жил – не тужил «свойский мужик».
И вдруг в один распрекрасный день пришёл он на работу не Ваней Петровым, а Иваном Гевейлером.
«Что? Как? Почему?» - заволновались товарищи и друзья. А всё оказалось просто: в конце Великой Отечественной его мама, чистокровная немка из окрестностей Пилау, была посажена в товарный вагон и отправлена на Север Дальний. Дескать, за связь с чистокровными немцами.
За эти связи и расстрелять могли, но пощадили молодую и красивую. А почему – история умалчивает. Всю жизнь Ванина мама мечтала вернуться на Родину да там, где жили её родственники, где остались могилы предков, умереть. Когда подул ветер перемен и две Германии вновь стали одной – единой, у неё появилась возможность вернуться к родным в Баварию по Германской государственной программе возвращения немцев на историческую Родину.
Сын, слушая многие годы мамины рассказы о жизни «там» (он-то родился уже «здесь»), о родне, решил последовать за ней. Выправили документы, уволился с работы. Уехали.
В Германии по той же программе получили пособие, с помощью родни приобрели небольшой, но уютный домик.
Вдруг через полгода появляется наш Иван Гевейлер оттуда, куда уезжал, устраивается на старую работу. Приехал из Германии на подержанной, но престижной и сейчас, спустя 20 лет, легковушке немецкого производства.
Народу же интересно, что и почему, так скоро назад в наш северный городишко, ведь в те нестабильные годы переехать жить в Европу мечтали некоторые наши сограждане и многие думали, что Германия – самая благополучная страна для проживания. А вернуться оттуда обратно – было удивительно и странно. Как полагается вечерком после рабочей смены в бытовке накрыли стол, выпили, закусили. Из его простецкой точки зрения выяснили, что поначалу в Германии очень понравилось: государство выдавало помощь дойчмарками, были и другие льготы переселенцам. На первое пособие и купил «Опель». Первое время на жизнь хватало. После нашей разрухи заграничные земли показались раем: всё чистенько, аккуратненько, ровненько, тротуары, выложенные плиткой, и вправду моют, все улыбаются и здороваются, в праздники весь городок гуляет на главной площади, на красный свет никто не едет и скорость не превышает, автобусы строго по расписанию, местные выборы больше походят на всеобщие посиделки с пивом и сосисками, кредиты дают приемлемые, в частных кафешках и пекарнях не бывает массовых отравлений, местный бургомистр на работу на велосипеде прибывает, по нему часы можно сверять. То, к чему мы стремимся последние лет 25, в Баварии уже давно наступило.
Чего вернулся? Да не выдержал. А понял что? Видимо от того, что наступил капиталистический «коммунизм», немцы пресытились всем и стремиться им больше не к чему. «Варятся в собственном соку». Стал Ваня замечать, что не так уж и гостеприимна Германия: вроде свои, а вроде как и за чужих считают, кругом друг за другом подсматривают и подслушивают, мол, не нарушил ли кто закон и строгий немецкий порядок, с гастарбайтерами тоже проблемы. Запросто в гости не зайдёшь: надо заранее договориться и убедительно обосновать своё появление. Выучился на права (наши не котировались), устроился в автобусный парк. Там отношение было как к чужаку: маршруты давали сложнее, график самый неудобный, чувствовал косые взгляды – не доверяли.
И вообще, прежде чем что-то сделать, переводят всё на деньги – выгодно или нет. Понятия «дружба» в рабочей среде не увидел. Даже воздух не тот. Лесов нет, одни парки. Где хочется отдохнуть, не пойдёшь – частные владения.
Уразумел Иван Гевейлер, что жизнь в Неметчине как та их горчица в красивых стеклянных стаканчиках, которая, по нашим понятиям, горькой должна быть, а она на вкус сладкая и будто вовсе не горчица, обманчива. И выходит, горькая, да своя должна быть…
Полгода, прожитые в Германии, - срок малый, многого не увидишь. Мама-то осталась жить там, а Иван не приспособился, хотя в России ждал решения своих проблем годами, а там дали блага сразу.
Наш парень-немец обрусел, коль проблемы страны не пугают. Может он оказался больше русский, чем иные русские, уехавшие в Германию за благами навсегда. Ему там нашей российской действительности не хватило, вот и вернулся назад.
Как показывает жизнь, он не единственный из немцев, кто так поступил. Это их выбор. Пока таких немного, но поток «возвращенцев» будет увеличиваться.