Было время, когда я был страстно влюблён в свою страну, в перемены, что в ней происходили, в людей, которые спорили друг с другом до хрипоты о путях и альтернативах, в хоккейный ЦСКА и футбольный "Спартак", в Горбачёва и Ельцина, в ленинградский и свердловский рок, в "толстые" журналы... И тогда у меня была любимая телепередача - "Взгляд", которую ждал с нетерпением до полуночи каждую неделю, несмотря на предстоящие на следующий день уроки. А во "Взгляде" был любимый журналист - Политковский, и я, наверное, мечтал быть на него похожим. 

С тех пор сто лет прошло, страны давно уж нет, и вдруг в сегодняшней "Медузе" интервью с Александром Политковским. Постарел, конечно, преподаёт в Московском институте телевидения и радиовещания. Читаю интервью и будто слышу его голос, и ощущение чего-то близкого, чего-то дорогого. И так приятно сознавать, что человек, который когда-то был для тебя идеалом, этот человек в лучшем - нет, не меняется. 

Каюсь, не знал, что он был мужем знаменитой Анны Политковской, убитой сотрудницы "Новой газеты" (признаюсь, в определённый период либералов попросту не воспринимал, как идейных врагов, потому личностью и судьбой их не интересовался). 

Александр в разговоре несколько раз подчеркнул, что не испытывает "сопливой ностальгии" по той исторической передаче. А мне было очень важно услышать от него мнение о современном телевидении, теперешнем властителе умов. Цитирую:

"С тех пор я ... был на Курильских островах, на Камчатке, на Дальнем Востоке, в Магадане на золотых приисках, я объехал весь русский север, занимался проблемой малых народов России… Это были интенсивные, плодотворные поездки, из которых я привозил много материалов и рассказывал о том, о чем люди не знали. Они и сегодня не знают, потому что на экране видят Пупкина и Топтыжкина. А людей — если только кто-то кого-то не убил или в очередной раз не сгорел в доме престарелых, зачем-то запертый — тех людей, которые что-то делают в Новосибирске, в Магадане, зрители не видят.
Это было хорошее время, где происходило познание той земли, в которой ты родился и в которой ты живешь". 

"...сегодня существует другая цензура. Если меня приглашают на какое-нибудь шоу на телевидении — например, на «Процесс» на телеканале «Звезда», то обрезают все, что я сказал, называя это редактурой. Я не говорю, что я такой крутой, другие произносят на радио такие же слова, но сегодня это называется не цензурой, а редактированием... Наша страна превратилась в Пхеньян..."

"...у меня нет возможности заниматься профессией, делать материалы. И это проблема и моя, и детей: никто не хочет связываться с нами, и, во-первых, — со мной. Зачем продюсерам проблемы с Кремлем? Я буду говорить то, что считаю нужным, а не то, что мне будет говорить кремлевский чиновник, фамилию которого не хочу произносить вам.
Все СМИ приватизированы, управляются, в них показывают только нескольких человек из Кремля. Наш авторитарный строй построен на зомбировании через федеральные СМИ. С одной стороны, это очень полезная вещь — толпа, быдло, которые обеспечивают эти 83%, но в результате все это рухнет". 

"В самой богатой стране мира надо наладить жизнь людей. Поэтому нас опять ждет «Взгляд», опять — гласность, опять — разгребание всего чиновничьего беспредела, страшной коррупции, которая поразила наше общество. Все-все необходимо будет начинать с начала. Сейчас мы ушли, думаю, лет на 20–30 назад.
Я смотрю положительно на то, что все это будет иметь место. Я положительно смотрю на молодежь. Несмотря на эти странные рейтинги, я не встречал и не встречаю сторонников Путина. А я много езжу по стране, бываю в Вологодской губернии, в глубинке, в Карелии. Думаю, что все это дутое и все это прекратится".

Если будет так, как полагает Александр Политковский, я даже в чём-то завидую тем молодым людям, которым предстоит смотреть и делать (мы же все его делали тогда своим вниманием, интересом, неравнодушием к проблемам общества) новый "Взгляд". Им выпадет удача пережить прекрасное время…

Оригинал