По просьбе новой знакомой, пишущей курсовую по проекту “Намедни” Леонида Парфёнова, публикую здесь свой текст 2011 года. За эти 4 года общественный фон несколько изменился, но пусть будет для истории.
На днях посмотрел видео с мероприятия, посвящённого двадцатилетию программы “Намедни” во всех её воплощениях. Давно хотел о ней написать. Она – факт моей жизни и жизни России в эти 20 лет. По-моему, эта история поможет нам понять о современной России что-то очень важное.
Самые первые “Намедни”, производимые АТВ, сам Парфёнов с товарищами не считает заслуживающими воспоминаний. То была типичная для перестроечного времени авторская программа о политике. То, что она не особо запомнилась, связано не только с ней самой (Парфёнов был ещё только на пути к своей неповторимой эстетике), но и с состоянием современной ей страны. Огромное большинство населения распадавшегося СССР были, несмотря на се эти бурные события, абсолютно политически пассивно. Его потребность в информации полностью удовлетворяла программа “Время”. Для ультраполитизированного меньшинства в те же года “Намедни” были лишь одной, и не самой приметной, антисоветской программой. Для этих зрителей был важен в первую очередь сам факт того, что в СССР прогнил, из чего делался вывод, что срочно нужно вводить демократию и рынок. Авторский взгляд здесь уступал место самой возможности выражения мнения, что всё плохо. Закрытие программы после Вильнюса -1991 также работала на это восприятие, так как таким же гонениям подвергались в тот период подобные “прогрессивные” программы. Таким образом, сама общественная атмосфера этого периода времени исключала индивидуальное восприятие телепродукта.
Затем были “Намедни. Неполитические новости за неделю”, выходившие на свежеобразованном канале НТВ в 1993-1996 годах. То была уже другая эпоха. Наступившие демократия и капитализм всех разочаровали, но ещё сильна была надежда, что те серьёзнейшие трудности, которые испытывали в то время люди – это болезни роста, и благополучное европейское будущее не за горами. Сам факт, что существует какая-то другая жизнь за пределами виденной ими грязи и убожества, давал надежду и проносил радость.
И “Намедни” давали людям эту надежду. Оказывается, никуда не исчезали искусство и литература, театр и кинематограф. Появились интернет, западная мода и светская жизнь.
Да, сегодня это удел немногих, но лишь сегодня. Те “Намедни” шли в унисон рождавшейся тогда глянцевой журналистике, но были умнее её. Авторы программы не скрывали, что занимались перевоспитанием общества, по крайней мере, его обеспеченной верхушки, надеясь, что за европейскими шмотками и машинами последует перевоплощение этих людей в европейцев. В их представлении общественно-политическая и личная жизнь были неотделимы друг от друга, хотя первой они тогда не касались.
Дальше были “Намедни. Наша Эра.1961-1991. Современность, успевшая стать историей”. Роль этой программы в формировании исторического и политического сознания моего поколения нельзя переоценить. Но я здесь затрону только одну проблему, на мой взгляд, ключевую.
Леонид Парфёнов намеревался дать широкую панораму советской жизни и выполнил эту задачу. Мы узнали о многих событиях и тенденциях, как из общественной жизни государства, так и из частной жизни граждан этого государства. Но как соприкасаются между собой события и тенденции из этих сфер? И соприкасаются ли они вообще? Из проекта вполне можно было сделать вывод, что граждане живут какой-то своей жизнью, а государство – своей. Советские люди жили в мире кастрюль-скороварок, шести соток и первых телесериалов, а хозяйственные реформы и политические манёвры были для них исключительно новостями из телевизора, на их (граждан) повседневную жизнь никак не влиявших.
Наконец, были “Намедни. События, люди, явления на неделе”, выходившие в 2001-2004 годах. В этом формате на канале НТВ программа появилась после исчезновения с него программы “Итоги”. Исчезла она насильственным путём, после смены руководства канала. Но в плане отношения СМИ с жизнью её исчезновение выглядело абсолютно естественно и закономерно. Прошло то время, когда взгляды Зюганова и Явлинского на жизнь в России кого-то серьёзно интересовали. Да и вообще остокритический взгляд на положение России у живущих в ней людей выходил из моды. В стране наконец-то стали платить зарплату вовремя, да она ещё и постоянно росла. Оформился, в первую очередь в крупных городах, постоянно растущий слой людей, устроенных в современной России, какой бы она не была, а также слой, стремящийся к достигнутому первым пристойному уровню комфорта, потребления и развлечений. Именно на них ориентировались новое НТВ Бориса Йордана и новые “Намедни”.
Эта программа резко выделялась на фоне эстетики как госканалов с их совком, так и от позднего киселёвского НТВ с его нытьём о политических свободах, на деле никому не нужных в России.
Ведущее место в новой программе занимало описание частной жизни людей во всем её многообразии. Именно в рамках частной жизни, согласно Парфёнову, состоялась реализация людей раннепутинской эпохи (интонация сюжета про победу российской команды на чемпионате мира по компьютерным играм идеально иллюстрирует эту концепцию). Было показано много историй успеха, как финансового, так и творческого, людей в капиталистической России (“Ударник капиталистического труда”). Это создавало образ новой России, активно развивающейся и богатеющей (“Кому принадлежит Россия” и т.п.). Появление в программе героини малонаселённого в те годы рунета Масяни также показывало, для кого она снимается.
Были и исключительно неприятные и депрессивные сюжеты, но они никак не соотносились с общим фоном успеха и позитива и для зрителей программы шли фоном “э, вот как это бывает. Как хорошо, что в моей жизни ничего этого нет и не будет”.
Но взгляды Леонида Парфёнова подразумевали неотделимость общественной жизни от частной, так что в программе сохранилась и политическая часть. Но из политических сюжетов “Намедни” также рождалось впечатление, что всё это не имеет никакого отношения к жизни зрителя программы, хотя сам Парфёнов явно думал иначе и стремился донести до аудитории эту мысль. Политики в “Намедни” жили в своём выдуманном мире (сюжеты “Союз левых сил”,“Мухи отделились от котлет”) и пережёвывают давно уже неактуально (сюжет про октябрь 1993 года).
Никаких “европейцев” к тому времени, да к нынешнему, в России не появилось. Совок, обзаведшийся ипотекой, фордом-фокусом в кредит, непыльной офисной работёнкой и отдыхом в Турции, остался тем же совком. Намедни воспринимались своими зрителями исключительно как “весёлые картинки”, а по законам СМИ это означало, что только ими они и были.
В последний год своего существования эти “Намедни” считались последним рубежом свободы слова на телевидении именно из-за взглядов Парфёнова про непреложность политической журналистики, пусть и поданной зрителям как невинное развлечение (то же сравнение Путина с эльфом Добби из “Гарри Поттера”). Зрители же эти свою частную жизнь от большей части жизни страны вполне себе отделили.
Ощущение, что время программы прошло, витало в воздухе весь этот последний год. Её закрытие в конечном счёте было столь же естественно закономерно, как и закрытие “Итогов” Киселёва, хоть и свершилось также насильственным путём.
В заключении процитирую Александра Тимофеевского, одного из основателей новой русской журналистики
“…Мы долгие годы на разные лады защищали частное лицо. Но к концу девяностых годов оно больше не нуждалось в защите. Оно вполне в этой жизни освоилось и очень комфортно в ней расположилось. Все вдруг стало подчиняться ему, беспрерывно потребляющему и чистящему после еды рот. На него работают, за ним ухаживают, ищут его внимания. Щетка мягкая, полужесткая, жесткая. Щетка электрическая и ультразвуковая. Делаем возвратно-поступательные и вращательные движения. Щетка для языка компакт, удаляет бактериальный налет. Как, ее у вас нет? Немедленно купите! И странно спрашивать: внученька, внученька, почему у тебя такие большие зубы?
Потому. Те базовые культурные ценности, которые к частному лицу не имеют отношения, были им слопаны. Они исчезли, растворились, их не стало. И нам ли жаловаться, нам ли сетовать и рыдать? Мир радостного идиотического потребления был вымечтан и создан нами. Мы ему присягнули, мы над ним вздыхали, мы его заслужили…”