Иногда случается – просыпаешься утром, включаешь телевизор, а там мир, не очень комфортный, но к которому ты приспособился, изменился.
Так было осенью 99-го года, когда телевизор показал картинки с места взрыва дома на Каширском шоссе. До этого был аналогичный теракт на улице Гурьянова, но москвичам казалось, что это роковая случайность, кому-то просто фатально не повезло. Тогда стало ясно – система, нам объявили тотальную войну на истребление. Партизанскую, против которой и спецслужбы бессильны. До этого в столице иногда взрывали троллейбусы, но это легко списывали на бандитские разборки (чтобы не будоражить население). А тут… я лежал, смотрел и думал – «наш дом может быть следующим, для террористов вполне логично с юга переместиться на север». То есть, был внутренне готов, что жизнь может оборваться в любую ночь. Тогда вереницы машин потянулись из Москвы на подмосковные дачи… люди пытались убежать от судьбы.
В следующий раз мир покачнулся осенью 2001-го. Тихо-мирно сидели в архангельском «Трактире», запивали пивом свинюшку на косточке, и тут в зал врывается младший член нашей съёмочной группы, молча закидывает в рот рюмку водки и вываливает на наши головы – началась Третья мировая война, арабы бомбят Америку, всем кирдык. Мы поднялись в верхний зал, где беззвучно работал телевизор. На его маленьком экране взбесившийся Боинг раз за разом врезался в башни-близнецы. Народ мерно жевал, с улицы выстрелы тоже не раздавались. Но мир поменялся, я это кожей чувствовал.
Сознательно опускаю недавнюю трагедию с нашим авиалайнером над Синаем. Сначала я (и не только) принял её за обычную авиакатастроф, уж больно грамотно нас в этом убеждало родное телевидение. А когда стали выясняться подробности… увы, всё это было достаточнопредсказуемо. Просто до последнего не хочется верить в подобные вещи.
Теперь Париж. Субботним утром смотрел ночные кадры по Евроньюс (с него у меня ежедневно начинает выстраиваться картина дня) и сам удивился, насколько мне близок этот город. Подруги, нашедшие в столице Франции своих аллен делонов, бывшие жёны друзей, уехавшие за тем же, друзья, оказавшиеся в Париже в столь злополучный день на гастролях… Это не говоря о родовом склепе на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, где покоятся с миром мои не самые дальние родственники. Самому там побывать, увы, так и не довелось, зато ел устрицы утреннего улова, прибывшие в Москву на самолёте в багаже друга. И очень хорошо помню про «Праздник, который всегда с тобой».
И вот праздник взорвали какие-то уроды. Как только осознал этот факт, сразу сел за компьютер и написал на своей странице в Фэйсбуке буквально следующее - Если вы сегодня слышите или читаете в соцсетях - "вот вам, французики, за ваши карикатурки, за ваш Шарли Эбдо", помните - это пишут наши уроды, наша мразь... Как в воду глядел (хотя что тут догадываться) – даже на архангельских сайтах появились претензиик французам, мол, мы к их посольству с цветами-свечами идём, а они по нашему самолёту хоть бы слезинку уронили. Да, и где там Шарли Эбдо, небось, на своих рисовать поостерегутся.
Ну, во-первых, в день трагедии над Синаем к нашим посольствам шли с цветами во всём мире, процент порядочных и сердобольных людей в западных странах примерно одинаков. Что касается карикатуристов… уверен, они выстрелят с новыми «весёлыми картинками» сразу после окончания общенационального траура. А если нет… тогда это будет автоматически означать уход из профессии, такой избирательности им не простят, прежде всего, читатели, им просто станет неинтересно.
Как и следовало ожидать, в российском сегменте интернета парижская трагедия стала поводом для очередного всплеска эмоций между западниками и почвенниками. «Сочувствую парижан… но не буду раскрашивать свою аватарку в цвета французского флага, потому что, когда погибли мои соотечественники в Боинге, я в российский триколор себя не раскрасил». – пишет мой знакомый по рунету. Так ведь ясен пень, вряд ли кто сомневается, что фамилия с окончанием на -ов принадлежит россиянину, а не какому-нибудь бельгийцу. Просто я не могу сейчас прийти к французскому консульству, которого нет в Архангельске… и этот жест нужен не Франции, он нужен мне. Как когда-то поднятый над головой сжатый кулак – «nopasaran!» (они не пройдут).
Ещё одна моя знакомая, москвичка, замужем за иранцем, в который раз объясняет, что ислам – мирная религия, что убивают и взрывают выродки без племени и религии. Что-то много выродков, оппонируют ей израильтяне, у нас началась антифада ножей, страшно на улицу выйти. Не бойтесь, увещевает их столичная доброхотка, это же дети… мы в их возрасте тоже по улице бегали с перочинными ножиками. Ни фига себе сравнение! Помню, действительно играли в ножички… но втыкали их в землю, а не в прохожих евреев.
Многие в эти печальные дни вспомнили фразу Путина – «Вы хоть понимаете, что натворили?!», повторяют её к месту и не к месту. Подразумевается, что французы сами виноваты, запутавшись в мультикультуризме, пустив на свою землю беженцев с юга и востока, которые не только изменили цвет лица старушки-Европы, но и стали питательным планктоном для исламских террористов.
Согласен, сам об этом писал. Только наш президент, произнося эту ставшую хрестоматийной фразу, имел в виду другое. Конкретно вторжение США в дела Афганистана, Ливия, Ирака. К последнему у меня есть реплика…
Как вы помните, войска коалиции свергли режим Хусейна после подозрения в изготовлении и использовании им химического оружия, чему прямых доказательств не было найдено. Но разве в современном мире нет других страшных вещей, зная о существовании которых жить трудно, почти невозможно?
Ближе к концу 90-х пришлось мне сотрудничать с складской фирмой, располагавшейся на Северо-Востоке столицы, которую держали иракские курды, политэмигранты, беженцы от культа Садама. Спокойные, сильные люди с застывшей болью и тоской в глазах. Однажды летом пригнал им фуру с товаром (взаимозачётные дела), все присутствовавшие встали в цепочку. Было жарко, сняли майки-рубашки, и я обалдел от вида рваных шрамов на их телах… прямая ассоциация с первым фильмом «Рембо». После работы выпили водки (мужчины успели ассимилироваться, завели себе русских подруг со всеми втекающими и вытекающими), я задал осторожный вопрос… и услышал такие подробности про застенки иракских спецтюрем, что тошнота к горлу подступила. Особенно впечатлили рассказы про измывательства над курдскими женщинами… нет, это не для печати.
Вроде, не очень впечатлительный по жизни, про многое читал, немало видел собственными глазами. Но эти подробности мне не давали спать несколько ночей. Именно тогда сам собой возник вопрос – «и как с этим теперь жить?». Поэтому, когда по телевизору крутили кадры казни Садама Хусейна… нет, я не радовался. Но и бровью не дёрнул.
Этот мой вопрос актуален и сегодня, Париж окончательно многое прояснил. Наша страна прошла через «Норд-Ост» и Беслан, там террористы выдвигали хоть какие-то требования, что дало возможность подготовится к штурму. Заложников в концертном зале «Батаклан» убивали выстрелами в голову просто так, под вопли «аллах акбар, это вам за Сирию». То есть, террористы сознательно шли на смерть «за идею», принимая свои действия подвигом.
И мы себя к самопожертвованию готовили в советском детстве. В Александра Матросова играли, готовы были, как панфиловцы, лечь под танк с гранатой. Или ворваться в вражеский блиндаж и подорвать себя вместе с врагом. Но только не убивать безоружных, испуганных людей, оказавшихся в неудачное время в неудачном месте.
В этом и есть различие наших цивилизаций. Если наши матери сходят с ума, когда их сыновья задерживаются на улице до темноты, а теперь ещё не дают им покупать билеты на самолёт, то исламские благословляют своих детей на убийство «неверных», гордятся ими, когда весь мир проклинает их имена.
В Париже их цивилизация бросила нашей прямой вызов. Похоже, придётся его принять и научиться жить без страха. Иначе кирдык всем… сюжет книги «Мечеть парижской богоматери» на наших глазах превращается в реалти-шоу.