Горестное известие заставило меня вновь опубликоваться на сайте "7х7": умер выдающийся представитель народа мари композитор Андрей Яковлевич Эшпай, который в результате общественного опроса начала 2-тысячных годов был признан самым значимым марийцем 20 века. Его отец и другой основоположник нашего профессионального музыкального искусства Иван Ключников-Палантай -- мои земляки. Остаётся надеяться, что мы, наследники, окажемся достойны отцов-основателей... Публикую два моих стихотворения, посвящённых Андрею Эшпаю. Одно из сборника "Наследники" (2005), второе -- написанное в январе этого года.
АНДРЕЮ ЭШПАЮ
Я знаю, что когда-нибудь
замру, узнав, замру от факта,
что Ваш благословенный путь
с моим перекрестился как-то.
Увы, потом придут, потом
вина и стыд за нашу малость,
что за тостующим столом
не всё, что можно бы, узналось.
Пока мы зрим своих отцов
и гениев, не слава богу,
не слышим их бесценных слов,
к столпам приблизясь понемногу.
Ну, кто б сказал, когда сейчас
беру без трепета, беспечен,
за плечи я, маэстро, Вас,
что просто нищенски увечен!
Что я в восторг не к месту влип,
ведут щенка в гусарство снова
Ваш бодрый тон и светлый лик
за рюмкой лёгкого спиртного.
Простите мне, что я – как все
и быть другим не хватит стати,
что буду помнить, как во сне...
Но слабой памяти мне хватит
о Вас, из Вашего ли спеть
и спич сказать о жизни Вашей,
огонь её ловить – как свет
звезды, уже погасшей.
ЭШПАЙ И РЕЙХСТАГ
Был сорок пятый год. Был май.
И лейтенант Андрей Эшпай,
пока военный переводчик,
был победивших среди прочих –
рейхстага павшего у стен,
салюты где дают весь день.
Тут всюду камни и металл.
Вот взял один и начертал,
что рядовой и звать Суворов,
что сам из Курска, из сапёров...
И вечный свой оставить след
всем захотелось парню вслед.
Язык большой войны суров –
из пары-тройки точных слов:
кто победитель и откуда...
Ликует синь сама от гуда,
и миру город не зверин
уже, поскольку взят Берлин.
Эшпаю – ровно двадцать лет.
И он вздымает пистолет:
плевком свинцовым из обоймы
стреляет – словно метит в войны.
...Не станет, вечности ища,
писать обломком кирпича.
Кто спросит если «почему?»,
заметит сухо он ему:
– Руины метить всякой Трои
имеют право лишь герои.
Не согласится, что герой:
– Герои все – в земле сырой.