Захотелось почитать стихи Дмитрия Банникова. И даже не просто почитать, а досконально изучить его творчество, с которым познакомился ещё в начале нулевых. В поэтическом сборнике "Монарх. Семь самозванцев", любезно присланном пермской поэтессой Элвас, именно на Банникова выпало самое большое количество понравившихся стихов. Именно его стихи заставляли время от времени брать в руки эту книгу.

Дмитрий Банников вначале представился мне этаким "вальяжным барином", любителем мягко поспать и вкусно поесть. Наверное потому, что первые его стихи в том сборнике, где Банникову досталась должность "стольника", были на гастрономическую тему...

Кровавый антрекот
В тарелке покалечен.
Стал острым этот год,
Как приторное лечо.
Фунт стерлингов тоски
В бефстроганов печали.
Когда мои виски
Вы с сахаром сличали?
Подай, официант,
(Ты не с косою разве?)
Не калия циан –
Катализатор язве –
Пять звездочек. И пусть,
Милейший, у жаровен
Ответят – сливой гусь
Белейший фарширован?..

Сам Банников, судя по фотографиям в сборнике, был не худеньким... Играл ли он на гитаре? Вполне вероятно, ведь "вальяжному барину" надлежит петь романсы. К тому же, одно из его стихотворений в том сборнике так и хочется спеть под гитару:

Я голоден всю жизнь. Налей борща половник
И мяса зачерпни, побалуй же меня,
Ты, честная моя, а я твой уголовник
С сегодняшнего дня, с сегодняшнего дня... 

Недавно узнал, что этого замечательного поэта, юриста по профессии, не стало в 2003 году. Автомобильная катастрофа сделала пророческим (не в деталях, конечно, но в главном) его стихотворение "Дорожный змей":

...Он рулил осторожною левой. Веселенькой правой
Отдыхал на коленках подружки. А в мощных колонках
Надрывалась, крича про любовь, разбитная орава,
А шоссе покрывала до одури гладкая плёнка.

Прошипело. Прогнулось. Взметнулось. Обрушилось в поле.
Прогремело. Затихло. Сверчки да хихиканье выпи.
Старшина ошарашен, выводит в пустом протоколе:
"Идеальная трасса. Водитель, наверное, выпил..."

Сильнее других у Банникова "зацепило" стихотворение "Кузнечики" (часто вспоминал его в последние годы), и сквозь образ "вальяжного барина" мало-помалу стал прорисовываться силуэт ранимого и творческого человека, вынужденного заниматься нелюбимым и абсурдным делом, чтобы по ночам писать стихи, мучительно страдая, подобно Кафке, от этой шизофренической раздвоенности.

Сегодня, когда читал среди найденных в Интернете стихотворений Банникова "Мне снилось, что я убиваю людей...", вдруг вспомнились "в рифму" и заставили содрогнуться слова из услышанной недавно песни De/Vision "Rage": "Last night I killed you in my dream / I was afraid it felt so real / Everybody is addicted / Underneath the skin / My rage is but an image of the / World I'm living in..."

КУЗНЕЧИКИ

Четвертые сутки мы ищем жирафу очки:
Такая работа – не редкость в стазвездных отелях.
Цветные ливрейки, салфетки на белых бретелях –
И, словно кузнечики, мы совершаем скачки
И ждем – не сверкнет ли стекло в коридорном тоннеле,
Не крикнет ли дужка: "Я здесь" – на паркетной панели.

А что? У приятелей менее творческий труд –
Один обдирает с заборов цветные афишки,
Другой в казино протирает игральные фишки
(В них плюнут "на счастье" и выждут, когда их протрут),
Сосед мой веками наносит штрих-код на сардельки,
Жена его в глупые банки кладет фрикадельки.

Но мы не на дне, мы в панельную входим избу,
Усталые, вечером смотримся в крохотных лицах,
Целуем их щечки. А утром – цветочки в петлицах,
И мощной отверткой, как в масло, нас вносит в резьбу.
Но нету очков, и я жажду расстаться с резьбою –
Ввинтиться жирафу в глаза и упасть над собою…

Оригинал