Когда-то горы были большими и крепкими, а потом вода, ветер, время сделали свое дело. При этом и вода и ветер и время были не сиюминутны, они были долгими, очень долгими, катастрофически долгими. Ученые любят говорить в таком случае о геологическом времени.
Всегда когда беру в руки камень, то понимаю, что это кусочек геологического времени и мы перед ним бессильны. Сейчас, здесь что-то произошло, а потом налетает ветер геологического времени и все становится как вот этот камень спрессовано до такого состояния, что это самое «сейчас», наше сегодняшнее «сейчас» вообще не заметно. Ни боли потерь, не радость обретения, спрессовалось так, что я моя боль от «сейчас» осталась на молекулярном уровне.
Вглядываюсь в лица тех кто ушел, вглядываюсь в лица тех кто ушел, и я их никогда не видел, но они стояли у моих истоков, и в лица тех, кого я знал и видел, и общался и теперь их нет и понимаю, что выветривание уже сыграла свою роль, а ведь только очень слабый ветерок времени задул, а уже я с вопросом «Кто это?» и даже тот, кто мне эти фотографии дал пожимает плечами: «Не помню, кто-то из родственников. Не помню. А может быть даже не родственник. Может знакомый». Вот уже то, что вызвало чувство вдруг падает в общий тон мелькающих фотографий, рисунков. И даже взгляд не успевает остановиться: «А не важно». Их зажмет в кристаллической решетке, они станут тем, что сделает это камень плотнее.
Но дальше не лучше. Вода, ветер, время делают свое дело. То что спрессовалось - раскрошиться. Вода смоет или ветер поднимет пыль и будут стоять столбы выветривания состоящие из самых ярких эмоций и самых ярких воспоминаний. Уже перепутавшихся. И уже мифический Петр 1 становится современником мифического Гельгамеша, а мифический Платон ведет диалог с мифическим Робеспьером. Слои сместились. А ветер рвет их нещадно, крошит дробит и они вот тут лежат едва уловимой пылью, в которой прорастает «мать-и-мачеха». Но самое яркое стоит и держит еще хоть какой-то строй слоев, строй того, что ниже — то раньше, что выше то позже.
Но и им ведь не стоять вечно. Все столбы обрушатся, все до единого и лягут перемешанной временной и эмоциональной массой в основу дна очередного океана, который потом вздыбиться новыми горами эмоций и никто уже даже не вспомнит о тех, кто восхищал нас, потрясал, расстраивал, ужасал, лишал смысла и рождал надежду. И наши переживания и боли будут лежать где-то там в основе мира.