Внешняя политика лжи и шантажа
2 ОКТЯБРЯ 2015, СЕРГЕЙ МИТРОФАНОВ
Из «Ежеднеаного журнала».
Жизненный опыт подсказывает, что во внешней политике можно объяснить что угодно. Вот, допустим, Россия не сунулась бы в Сирию, а продолжала бы заниматься своими сугубо внутренними делами, жечь на границе антисанкционные продукты и импортозамещаться. Это было бы объяснено «особым путем», возможно даже — «особым русским путем». Но произошло удивительное (для тех, кто еще способен удивляться). Позабыв про тлеющую на юго-западных границах нестабильность, от которой икается народам бывшего СССР, про возникший по ее причине глубочайший экономический кризис, Россия всеми четырьмя медвежьими лапами вступила в разваливающуюся Сирию, с которой нет общих границ.
Вообще, надо сказать, в России считают, что с лимитрофом-то можно делать что угодно, именно поэтому у нее, собственно, и произошла такая неприятность с Украиной. Лимитроф, по мнению российских политиков, это как предбанник. Там надо порядок навести, а можно и загадить, превратив в склад своего хлама. Но Сирия — не лимитроф. Между Россией и Сирией еще шесть проблемных стран: Турция, Иран, Грузия, Туркменистан, Узбекистан, Казахстан. И там живут не славянские братья, которым Россия, как она считает, обязана помогать против основного населения, а, прямо скажем, мусульманские братья. С какой стати тогда возникла такая мгновенная заинтересованность в Сирии и военный поход? Если только, конечно, не считать, что лимитроф лимитрофа — это тоже лимитроф, и применить всю предыдущую логику.
Россияне, впрочем, в массе своей привыкли ничему не удивляться и кушают старую песню про Россию — крупного мирового игрока. А может быть, даже и мирового судью. Как поэтично выразился в «Известиях» философ Борис Межуев (переиначивая Библию): «Россия впервые за долгое время не выглядела на международной арене жалобщиком на несправедливости равнодушного к ней миропорядка. Она выглядела справедливым и могущественным судией этого миропорядка, который был взвешен на весах истории, исчислен, признан слишком легким и разделен». То ли автор сравнил Путина с пророком Даниилом на трибуне ООН, то ли сам выступил как такой пророк. Но вот бы спросить: а кто назначил Россию судьей мирового порядка?
Вопрос не такой простой, как может показаться. Конечно, Россия — правопреемница СССР и член Совета безопасности, преобразовавшегося из антигитлеровской коалиции. Но сегодняшняя Россия — это далеко не СССР. Время прошло, и РФ — это совершенно новая страна с изменившимся социумом, у которого совершенно другая социальная психология и совершенно другие цели в мире. Конечно, Россия и сегодня по-прежнему самая большая страна. Если брать по километражу. Однако по людям, по умам Индия, Китай, США, Евросоюз — несомненно больше, чем Россия. По людям и умам Россия — только девятая, и приток мигрантов в нее неуклонно сокращается из-за потери привлекательности, что не может не вызвать некоторые подозрения насчет ее политической программы.
Хотя чего у России точно не отнять, так это наличие атомной бомбы. Вернее, огромного количества атомных бомб. В этом смысле Россия по-прежнему как СССР. Хотя сами по себе атомные бомбы мертвый груз. У атомных бомб нет проекта. Они не строят ни коммунизм, ни капитализм. К тому же в сегодняшней России плохо увязываются идеология особого пути и мессианская страсть судить мировой порядок, желание вмешиваться в дела других стран и курс на самоизоляцию.
Получается, что реальная роль России, независимо от повестки, стоять перпендикуляром к магистральной дороге цивилизации. Вернее, к магистральной дороге западного мира, что на данный момент почти одно и то же. Вряд ли это конструктивная платформа.
Не конструктивная, а какая? На самом деле об этом мы тоже знаем немного.
Если внутренняя политика хоть как-то дебатируется в институтах государства (и хоть и бредова, но публична), то внешняя — в компетенции страшно закрытого ведомства, подчиняющегося лично президенту. Сообщая своим западным коллегам «позицию России», Чуркин, Лавров или послы не обговаривают ее предварительно с российскими политическими партиями и не требуют поддержки этой позиции от российского общества. Общество узнает о ней из телевизора, и не факт, что правду. Впрочем, и задача у дипломатов далекая от классической дипломатии: не встраивание державного патрона в мировой контекст, не налаживание связей и разрядка международной напряженности, а прямо противоположная. Соврать, ошельмовать партнёра в духе холодной войны, накидать понтов. Иначе не объяснить, почему Чуркин и Лавров в упор никогда «не понимают», как выглядит присоединение Крыма в глазах цивилизованного европейца, а посол в Польше Андреев вдруг начинает уличать гостеприимных или не очень хозяев в том, что это де они развязали мировую войну семьдесят с лишним лет назад. Мало того, что последнее — просто ахинея, каксправедливо заметил Игорь Яковенко, но поведение в стилистике «лепить ни с того ни с сего горбатого» вообще не относится к дипломатии. Скорее к гопничеству, к тому же оно бессмысленно и вредно.
Так что же Кремль собирается делать в Сирии, перекинув туда тридцать боевых самолетов и в очередной раз постфактум изобразив дискуссию в Совете Федерации на тему разрешения использовать вооруженные силы за пределами страны?
На этот счёт тоже есть много странных и противоречивых легенд. Борется с запрещенным в России ИГИЛом, спасает ненавистную Европу от беженцев, поддерживает единственно легитимную власть Башара Асада, верного друга и партнера России и, наконец — защищает свои национальные интересы.
С экранов телевизоров не сходит картинка, иллюстрирующая многолетние партнерские отношения с Сирией. На ней почему-то в основном изображены танки или другое убивающее людей оборудование. Танки, ну и что? — скажет вам на это ничему не удивляющийся россиянин. Поставки вооружения — тоже выгодный для страны бизнес. Хотя выгода эта абсурдная. Для того чтобы Сирия закупала вооружения в будущем, Россия должна простить ей предыдущие долги. И так каждый раз.
В 2005 году было списано 80% долга и заключены шесть новых соглашений на перспективу. Но вряд ли эта перспектива хороша для разрушенной в гражданской войне страны и вряд ли та в состоянии будет оплатить «братскую помощь».
Очевидно, «плодотворные российско-сирийские отношения» — это в основном пир военных посредников и специалистов, жирующих за счет российского бюджета.
Много говориться об исключительной легитимности Башара Асада: это он позвал Россию, а Россия и рада стараться. Но переизбранный в 2007 году с поддержкой 97,62 % избирателей Башар Асад потерял контроль над ¾ страны, что ставит под сомнение его электоральную легитимность. Впрочем, всякое бывает. Если подумать, такое возможно и в России. Оттого, наверное, и возникла такая глубокая ментальная связь Асада и Путина. Через родство режимов. Поддерживая Асада, семейный подряд семьи Асада (почти 50 лет бессменно!), Путин, по всей видимости, поддерживает себя, определенный стиль манипулятивной демократии-тирании, отказывая сирийскому народу в праве на раздражение от такой ситуации.
По сути самое честное в позиции Путина — это артикулирование проблемы: что для мирового сообщества важнее, проверенный диктатор, все же осуществлявший светское правление в исламском регионе, или неопределённость перемен, грозящая очередным джихадом?
Ответ не очевиден. Но нет убедительных аргументов, чтобы заставить сирийцев смириться с семейным подрядом опостылевшей компании, простить все ее преступления. Немалая доля справедливости и в том, что западный мир наделал много ошибок на Ближнем Востоке, потратил много денег и не добился желаемых результатов. Однако кому бы про это говорить, России сама — не светоч разума. У нее у самой нерешенный вопрос с Украиной, в развале социальные институты, а пенсии на уровне ста евро. Странно с таким багажом идти всех учить и тем более бомбить.
Если что-то и делать в Сирии (хотя лучше бы России заниматься своими делами), то разумнее это делать все же скоординированно, в рамках западной коалиции. Но тогда нечем будем шантажировать Запад. Да и не продашь свое невмешательство.
Для гопников, как известно, важнее всего шантаж.