Не дождь неделю с лишним – а поток.
Вот птицы крик из тучи – как из бед.
В порывах ветер тонок и жесток.
Мир влажен, тёмен. Где же белый свет?
Да съел его, почавкивая, он –
всегда крадущий краски серый вор;
почти бесстыден солнца долгий сон,
угрюм и пуст насквозь промокший двор.
Довольно, ветер, больше не скули,
дождю пора умерить свой наив.
Один мне лучше вёдро посули,
второй – ответной нежности прилив.
Я выбрал, полон осени уже,
из всех её предложенных мне яств
на целый месяц праздником душе
набор печалей всяких – как лекарств.
О, этот привкус горечи спасёт,
с пера на время снимется запрет.
Прошу теперь я силы у кисот*
на таинств вновь рифмующийся бред.
Как волен он, беспечен этот взлёт!
А чувство крыльев – найденный ответ...
Но отклик мне куда теперь зовёт?
Чего там сонмы – радостей иль бед?
Стань белым, день – оврагам хватит вод,
окрестный мир пейзажами озвучь,
и крестным ходом медленных тенёт
мне точно к счастью вымолится ключ.
И всё же, чем дружнее листопад,
тем сердца чаще срывы, бег и боль.
Опасно, душно, страшно если спать,
бочком стоять у форточки изволь!
Природы сын, возьму рябины кисть.
Вкусив её, пойму язык среды:
«Ты званый был – но всё не вечный гость.
Оставь дела – бессмертные следы...»
Вольются токи насланных речей,
как если бы в реку впадал ручей.
...Теперь, что боги сызмальства ведут,
несладко живший вправе думать тут.
*Авторский перевод с марийского моего стихотворения "Шыже айдеме".
**Кисото: мольбище.