РАСШИФРОВКА АУДИО- И ВИДЕОЗАПИСЕЙ ПОСЕЩЕНИЯ в 1125 8.09.15 г. ТИК-2
ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ЦИК РМЭ КЛЕМЕНТЬЕВЫМ Н.К.
Клементьев Н.К. (далее сокращенно – «К»): «Как народ…» (далее неразборчиво, возможно – «себя ведёт»). Я мешаться не буду».
Затем обращается непосредственно ко мне:
«Лебедев, ну как у нас наблюдение идёт? Всё нормально?»
Я: «Наблюдение, как всегда,..»
К.: «Чётко…»
Я: «…на высшем уровне».
К.: «Понятно».
Я: «До последней головы подсчёт идёт» (пытаюсь шутить для разряжения ситуации).
К.: «Ну, нет сомнений. Ну, претензий то нет? Левых бюллетеней, там…».
Я: «Ну, Вы знаете претензии. Шестого числа тут заявлены были…».
К.: «Ну, мы их решим в прокуратуре, в суде…».
Я: «Заявление в полиции находится».
К.: «Всё, всё, всё, решим…У нас же все споры решает…» (не закончил фразу). Далее, переходя на разговор с кем-то из стоящих в очереди (в коридоре) избирателей: «А он напал на Пухова. Мы вот его привлечём к ответственности за клевету на председателя территориальной комиссии» (очевидно, однобоко, «со своей колокольни» информирует пришедших голосовать избирателей об инциденте с членом ЦИК РМЭ от КПРФ Долгих А.В, произошедшем в ТИК-2 два дня назад).
Я: «Это Вы на избирателей сейчас играете, да?».
К.: «Да нет, почему на избирателей?».
Я: «Только всё было с точностью до наоборот».
К.: «Нет, нет, нет».
Я: «Представителю от КПРФ была нанесена травма дверцей сейфа».
К.: «Аха, аха, каждый день дискутируем. А я говорю…».
Я: «И это всё записано на видео и на аудио».
К.: «К счастью, мы всё записали. Нас сейчас снимают, фотографируют».
Я: «И мы точно так же записали. А Вы думаете, у нас не записывается, не фотографируется?»
К.: «Да нет, я ничего не думаю. Я знаю, что суд ведь разберётся. Так ведь, нет? Не Вы, не я ведь не делаем, скажем, последнее слово. Значит, за попытку оклеветать председателя территориальной комиссии …».
В это время кто-то из избирателей в очереди делает Клементьеву Н.К. замечание: «мешаете ведь».
К. – отвечает избирателю: «Да, слишком громко говорим».
Я: «Вот про суд Вы можете там, за дверью рассказывать. А я знаю, что значит наш самый гуманный в мире суд».
Далее Клементьев Н.К. отходит от двери комнаты для голосования, но продолжает разговаривать со стоящими в очереди избирателями.
Через проём открытой двери отчётливо слышны фразы, произнесённые:
женским голосом - «Он дурак»;
мужским голосом - «Он дурак. Что он делает в территориальной избирательной комиссии?».
Затем отчётливо слышны отрывочные слова Клементьева Н.К.:
- «А я в этом и не сомневаюсь в нашей республике»;
- «С утра до вечера … видеокамеры».
- «Они уже обвиняют председателя …».
- «С забинтованной рукой…».
- «Видите, он уже забывается, значит» (в это время я стою возле дверного проёма внутри комнаты для голосования, но смотрю не на Клементьева Н.К., а в противоположном направлении на непосредственно голосующих избирателей, так как это входит в мои прямые обязанности).
После указанной фразы, как следует из видеозаписи, Клементьев Н.К. машет мне рукой, чтобы привлечь моё внимание. То есть, чтобы вновь отвлечь меня от голосующих избирателей (фактически - от исполнения мной своих прямых обязанностей) и продолжить разговор, который явно мешает голосующим.
К.: «Вы меня спросили разрешения?» (о видеозаписи, которую я включил, услышав «краем уха» всё то, что было по ту сторону двери в коридоре).
Я: «В первый день своей работы в территориальной избирательной комиссии…»
К.: «Я обращусь в прокуратуру – Вы нарушили мои права».
Я (продолжаю начатую фразу): «…второго сентября, я подал соответствующее письменное заявление о своём праве, уведомил о своём праве пользоваться техническими средствами».
К.: «Да, но Вы не имеете снимать меня…».
Я: «Я нахожусь на территории территориальной избирательной комиссии».
К.: «Ещё раз говорю, Вы можете вести панорамную съёмку, а Вы индивидуально меня снимаете».
Я: «Я веду панорамную съёмку. Вы на записи не один здесь».
К.: «Да?».
Я: «Да».
К.: «Ну, Вы отметили? Молодец».
Далее на аудиозаписи отчётливо слышны слова Клементьева Н.К. в адрес стоящих в очереди избирателей: «Борьба с коррупцией выгодна…» (далее неразборчиво).
К.: «А работает, нет, Лебедев?» (о моём фотоаппарате)
К. - стоящей рядом женщине-избирателю (все остальные тоже слышат): «Так что, извините…у нас … всё чётко».
К. – ей же (все остальные тоже слышат): «Значит, я говорю о скандале, он меня поэтому снимает».
Женщина-избиратель – Клементьеву Н.К.: «правильно снимает».
К. - стоящей рядом женщине-избирателю (все остальные тоже слышат): «Да, да. Так что он к вечеру доложит в КПРФ и будет говорить, что я вводил Вас в заблуждение».
К. – ей же (все остальные тоже слышат): «К сожалению, вся беда в том, что у нас хамство уголовный кодекс не предусматривает. Вот беда. Понимаете, нет? Сидит в этой комиссии, в той, вот, они целый день изгаляются. Вот типа этого товарища, а выгнать его никак нельзя. Прикрываются».
Я: «А очень хотелось бы всех повыгонять от оппозиции?».
К.: «Да не всех. Какая вы оппозиция? Только так ходите. Лучше бы чем-то полезным занялись».
Я: «Вот, мы уже никакая не оппозиция».
К.: «Вся польза от вас – ходите, провоцируете».
Я: «Это говорит председатель Центральной избирательной комиссии республики».
К.: «Вы лучше скажите, чем Вы полезным в жизни занимаетесь?».
К.: «Ну, ладно, Вы засняли меня? Я надеюсь, сегодня себя увидеть в ютубе».
Далее к Клементьеву Н.К. подходит только что проголосовавший молодой (около 25 лет) избиратель и, обращаясь к Клементьеву Н.К., выражает своё неудовольствие его поведением.
Я выражаю благодарность смелому молодому избирателю за высказанное в адрес Клементьева Н.К. справедливое мнение.
Вскоре после этого Клементьев Н.К. уходит.