http://ericlusito.com/
Среди многих причин кризиса редко упоминается самая очевидная и совершенно неизбежная, а именно — технический прогресс. Возможно, это связано с тем, что в наше время необыкновенно быстрого технического прогресса сама идея прогресса — идея немодная.
Между тем именно технический прогресс во все времена был единственным фактором, который вел человечество вверх, а не вбок. Культуры сменяли друг друга, демократии сменялись деспотиями и наоборот, но, раз научившись плавить металлы, человечество этому уже не разучилось, и, раз изобретя алфавит, человечество его не забыло. В конечном итоге именно технический прогресс и обеспечил открытому обществу ту свободу и благосостояние, которые не в силах обеспечить никакая революция или даже реформа.
Смерть Советского Союза тоже стала прямым следствием технического прогресса — во многих смыслах.
Часто, например, в качестве одной из причин краха СССР упоминают афганскую войну. Но не менее серьезной причиной краха явилась война ливанская, 1982 года, во время которой израильская авиация перещелкала над долиной Бекаа советские «МиГи» и уничтожила советские ракетные установки вслед за их же станциями дальнего обнаружения. Ливанская война показала неконкурентоспособность советской военной техники.
Еще смертельнее для СССР был технический прогресс в области распространения информации. Вся идеология СССР предполагала государственную монополию на любую информацию. С появлением видеомагнитофонов и копировальных машин это стало физически невозможным.
Режим развалился не снизу, а сверху. Большинство в СССР в 1985 году по-прежнему верило, что в Америке безработица и линчуют негров. Другое дело — элита. На негров ей было плевать, но к 1980-м годам она хорошо знала, что живет на порядок хуже, чем элита Запада.
Примечательно, что нынешняя кремлевская политика учитывает все эти обстоятельства. Так, Кремль не собирался и не собирается начинать открытую конвенциональную войну. Там хорошо понимают, что выиграть ее невозможно.
То же самое касается и монополии на информацию. Кремль принципиально отказался от советского правила полной монополии на информацию, в принципе неосуществимого в век компьютеров и интернета. Он оставил себе только монополию на пропаганду, которая заведомо действует на большинство, но не на всех.
А вместо того чтобы доказывать недоказуемое и не соответствующее наблюдаемой печальной действительности: «Мы-самые-передовые-и-самые-развитые», — он доказывает нечто, что эту печальную действительность переобъясняет: «Мы-не-такие-богатые-но-зато-мы-духовные».
Наконец, одна из главных особенностей сложившегося режима — это то, что верхушке его обеспечен чрезвычайно высокий уровень потребления.
Если брежневские члены ЦК жили в квартирах, которые были куда хуже пентхауса среднего банкира из «Меррилл Линч», то миллеры и ротенберги обитают в копиях Константиновских дворцов, перед которыми совершенно бледнеет дом Билла Гейтса. В России сейчас — очень богатая верхушка очень нищего народа.
И тем не менее технический прогресс неостановим, и точно так же, как СССР пал, потому что не мог соревноваться с открытым обществом, текущий режим падет в конце концов, как минимум из-за тотального технологического отставания.
Возьмем простой пример.
Технический прогресс предсказать невозможно, но что, к примеру, если в обозримом будущем западная медицина придумает технологии, продлевающие жизнь до 120 лет?
Тогда представители нашей верхушки — той самой, которой обеспечена роскошная жизнь во дворцах, — столкнутся с неприятным вопросом. Эта жизнь может быть роскошной, но она продолжается 70—80 лет, а у их коллег на Западе — на треть дольше.
Вы скажете, что эта верхушка просто купит себе эту долгую жизнь, как сейчас она покупает айфоны. Проблема заключается в том, что долгую жизнь будет купить гораздо сложнее айфона. И хотя мое предположение на первый взгляд выглядит фантастическим, на самом деле оно недалеко от реальности уже сейчас.
Уровень медицинских технологий в России и на Западе не только не сравним, но и не копируем. Современная западная медицина — это завод, который производит здоровье и окупается только потому, что оборудование на нем работает 24 часа в сутки. Вы не можете использовать этот завод для обеспечения нужд верхушки. Оборудование будет новеньким, но обслуживающий персонал — неопытным.
Медицина — лишь возможный пример, мы не знаем, где произойдет решительный технологический разрыв. Но он произойдет по той простой причине, что
вся политика Кремля направлена на создание в России антинаучного и антитехнологического общества.
Если СССР пытался перегнать Запад и худо-бедно вырастил внутри себя научную элиту, которая его во многом и погубила, то нынешний Кремль, беря этот урок в расчет, пытается сделать так, чтобы ни современной науки, ни современных технологий в стране не было, — чем меньше самостоятельно думающих людей, тем согласнее блеет оставшееся стадо.
Но именно эта принципиальная установка, избавив режим от одной опасности (наличия думающей элиты), заведет его, рано или поздно, в другой тупик — тупик технологического отставания. И не абстрактного отставания, которое верхушка может восполнить, продавая нефть и покупая золотые унитазы, а такого отставания, которое снова сделает ее жизнь на порядок ниже качеством, чем жизнь людей с аналогичным социальным статусом на Западе.
Не надо заблуждаться насчет большинства: точно так же, как и в СССР, оно до самой последней секунды будет думать про «встаем с колен». Преобразование общества будет обеспечиваться его элитой. И у власти не получится его остановить за счет оглупления этой элиты. Не будет элиты — будет верхушка. Не будут думать головой — будут думать задницей. Даже задница может сообразить, что к чему, если она, задница, к примеру, живет 80 лет, а такая же задница на Западе — 120.