Сегодня похоронили Марину Георгиевну Волкову, члена Красноярского Мемориала с 1989 года. Её отца, Георгия Трошина, основателя двух красноярских оркестров, расстреляли в Красноярске. Семья бежала от репрессий в Ростов-на-Дону и там вскоре попала под оккупацию. Вернулись в Красноярск, но теперь они были враги народа, побывавшие к тому же под оккупацией. От них шарахались вдвойне. В пединститут не брали, пришлось идти в лесотехнический.
Только в шестидесятых жизнь начала налаживаться, хотя испытаний было впереди предостаточно.
В Мемориале Марина Георгиевна занималась в основном темой красноярской интеллигенции, репрессированной в тридцатых и, кажется, закрыла эту тему полностью - несмотря на весь вал информации, поступившей в двухтысячные годы, ничего существенного к тому, что нашла Марина Георгиевна, не добавилось.
В 1992 году в статье "Духовный геноцид" она написала пророческие строки:
"Когда окидываешь взглядом состояние красноярской интеллигенции в 40 и более поздние годы, первое сравнение, которое приходит в голову - лес после варварской вырубки. Свалены высоченные сосны, распилены громадные кедры, смят и искорежен подлесок, земля выворочена, обожжена, залита мазутом. Когда еще залечатся все эти раны, когда еще пойдут в рост новые деревья - да и им не будет хватать - то солнца, то тени, то соков из земли, на которой вместо разнотравья растет всякий бурьян. И вырастут они - да не такие, какими могли бы быть.
Какими были бы мы, если бы рядом с нами были такие люди, как Косованов и Крутовский, или если бы нас учили люди, которых учили они. Цепь прервалась. Они ушли в небытие, а мы болтаемся неприкаянные. Не такие, какими могли бы быть. Люди, о которых мы расскажем, были сильны не только своими талантами или своей разносторонней образованностью. Они несли в себе некий эталон порядочности, которая в былые времена была естественной, они никогда не разменивали себя. Если бы они были сейчас рядом, нам было бы стыдно за себя - перед ними, и уже поэтому мы были бы лучше. Но нам стыдиться некого, и потому мы такие, какие есть.
Можете ли вы представить себе Вячеслава Петровича Косованова, потного, со сбитой набок шляпой, сдавленного в очереди и с сахарным талоном в руке? Или Владимира Михайловича Крутовского, торгующего, ввиду безденежья, водкой на углу улиц Маркса и Профсоюзов? А себя можете? Вот то-то и оно... Не говоря уж о том, что не будь они все истреблены, не дошла бы страна до сахарных талонов и блошиных рынков."
Прошло всего немного времени, и мы увидели плоды этого духовного геноцида во весть рост...