Избитый за истину
Илья Мильштейн, 28.08.2015
Из журнала «Грани».
Сама по себе таблица умножения вроде правильная таблица, но это только на вид. Если в нее вчитаться, то возникает какое-то неприятное чувство, не замечали? Раздражает заносчивость математиков, которые навязывают нам свои правила и нормы. Хотя жизнь, как все знают, гораздо сложней умозрительных схем, и человек, по-честному умножающий в столбик два на два, никогда не знает, чем это обернется для него лично.
Вопрос, связанный с рекой Волгой, тоже не так прост, как может показаться иному самоуверенному географу. С его точки зрения, Волга впадает в Каспийское море и спорить тут не о чем. Это совершенно безответственный подход к делу. Углубившись в карту, опытный мореход обнаружит немало подводных течений, устремленных неведомо куда. Тут есть о чем подискутировать!
С этого берега, с другого берега многое видится по-разному.
Вообще все так называемые прописные истины по сути своей сомнительны, и вот вам свежий пример. Михаил Ходорковский, откликаясь на последние наши новости из зала суда, извещает соотечественников о том, что они "имеют полное право не соблюдать неправовые законы". Он указывает на аморальность и несправедливость некоторых юридических норм и гнусность практического их применения. Он разъясняет: речь идет о законе подлецов, о попытке закрыть Википедию, об изгнании из России фонда "Династия", о запрещенных сайтах. О приговорах, вынесенных Олегу Миронову и Олегу Сенцову.
Отдельно бывший глава ЮКОСа останавливается на деле поэтессы Васильевой. "Есть такое понятие: милосердие, - пишет Ходорковский. - В основе наших прав лежат христианские заповеди и христианская философия. Милосердие - их неотъемлемая часть. Держать за решеткой человека только ради острастки прочим, человека, который уже никому не угрожает и возместил свою часть ущерба, - немилосердно". Экс-олигарх приветствует освобождение поэтессы.
Все вроде правильно, и вроде не о чем дискутировать. Дважды два - четыре, и Волга, как ни крути, впадает туда, куда впадает. Вступайтесь за детей. Читайте "Грани". Выражайте протест против беззаконных судебных вердиктов. Не кровожадничайте, уподобляясь власти, когда она вдруг выпускает на волю певчую птичку. В конце концов тотальное озверение социума является одной из важнейших целей, которую ставят перед собой кремлевские кураторы, и если главная наша правозащитницапредлагает Путину созвать Совбез, чтобы снова упечь Васильеву, то это совсем печально.
Однако людей не проведешь, и в социальных сетях Михаилу Борисовичу устраивают форменную обструкцию. Государствообразующие блогеры клеймят "уголовника с двумя ходками", который "учит нас, что закон можно не соблюдать". От них не отстают и либералы, риторически вопрошающие: готов ли, мол, Ходор оплачивать услуги адвокатов для тех, кто последует его рекомендациям. Хотя автор вовсе не призывает россиян устраивать беспорядки на улицах, а за чтение блокированных сайтов в России пока не сажают и даже не лишают права на ношение очков.
Особо достается автору за то, что он проживает "в Цюрихе" и не хочет, чтобы Васильева вернулась в лагерь. При том, что условия освобождения Ходорковского всем известны, воротиться он может только в тюрьму, да и к авторитетному мнению человека, отсидевшего десять лет, стоило бы прислушаться. Насчет того, надо или не надо сажать соратницу Сердюкова, который в свое время активно поучаствовал в уничтожении ЮКОСа. Тем не менее голоса, обличающие автора в оторванности от родной почвы и абстрактном гуманизме, звучат довольно громко, и он еще долго, наверное, будет разжевывать сказанное. Про законы, про милосердие, про таблицу умножения, про белого бычка.
Впрочем, для того чтобы не понять Михаила Борисовича, не обязательно жить в России. Цветущей сложностью мироздания увлечен и другой эмигрант, Гарри Каспаров. Он прозревает в заявлениях Ходорковского "очередное обращение к российским элитам с заверением их в неприкосновенности в случае отстранения Путина от власти", и этот комментарий, пожалуй, затмевает все прочие. То есть для Гарри Кимовича поэтесса Васильева - фигура прямо сакральная, символизирующая собой лучших людей страны: Медведева там, Рогозина, Набиуллину, Улюкаева, Бортникова, Патрушева, Шойгу... Васильева для владельца запрещенногосайта - живое воплощение путинского режима и от того, сядет она или не сядет, зависит будущее России.
Что говорить, времена на дворе жестокие, подогреваемые войной, маразматическими законами, дикими приговорами, общей атмосферой ожидания большой беды. На этом фоне очень важны простые человеческие речи с призывами к ненасильственному сопротивлению и милосердию, и хорошо, что их произносит тот самый Ходорковский, который позавчера еще готов был воевать в Чечне за Россию. Может, и сегодня готов, но говорит о другом, о вещах более насущных, а в откликах с мест отражается страна, которая уже не всегда понимает самые простые фразы, самые ясные пожелания. Очень недоверчивая страна, в которой даже люди демократических убеждений с подозрением, а то и с гневом воспринимают таблицу умножения. Куда, говорите, впадает Волга? А почему вы так думаете? Не верим.
Чревоугодие Христа ради
Стоимость монастырских продуктов в силу их качеств выше, поэтому не всем сетям это интересно... Такая продукция может стать интересной для сетей премиум-класса, таких как "Азбука вкуса" или "Глобус Гурмэ". В них покупатель готов переплатить за то, что несет некое приобщение к религии и гарантирует чистоту продуктов... К тому же надо учитывать высокий уровень доверия населения к Церкви, следовательно, и ко всему, что производится в монастырских хозяйствах. Потребителям также нравится то, что вся продукция под монастырским брендом, которая идет на реализацию, уже освящена священниками.
Денис Никитаc, гендиректор аналитического агентства "Сегмент"
Монахи знали, что она любит маринованную стерлядь, мелкие грибки, малагу и простые медовые пряники, от которых во рту пахнет кипарисом, и каждый раз, когда она приезжала, подавали ей все это. Кушая грибки и запивая их малагой, княгиня мечтала о том, как ее окончательно разорят и покинут... как все люди, сколько их есть на земле, будут нападать на нее, злословить, смеяться; она откажется от своего княжеского титула, от роскоши и общества, уйдет в монастырь, и никому ни одного слова упрека; она будет молиться за врагов своих, и тогда все вдруг поймут ее, придут к ней просить прощения, но уж будет поздно...
Антон Чехов. "Княгиня"