Когда гробовая проступит доска
в растущей у дома сосне –
о, нет! – не охватит марийца тоска:
всё то же он видел во сне.
Ещё один бог подаёт ему знак –
в последнюю комнату дверь.
Как раньше мариец не верил в узьмак*
так в рай не поверит теперь.
Но славно ему, что понятны и речь,
и тайная поступь богов:
не зря от рождения брался стеречь –
и вот не покинули кров.
И если его пронесут на щите,
останутся тут со щитом...
Уверен он ворога в злобной тщете
пытаться поджечь его дом.
Достоинства полон по-прежнему взор
его на дому и в хлеву,
неспешно, как ставил, так чинит забор...
Бессмертен почти наяву.
Десятое дело такому судьба,
что обуху – жалкая плеть;
и век его мощи, а надо –
и два, всё будут безропотно тлеть.
*Узьмак: рай.
С этого стихотворения начинаю публиковать мои переводы нескольких моих же стихов, написанных на марийском языке. Таковых сочинений немного, но значительно больше, чем написал, к примеру, знаменитый актёр и поэт Йыван Кырля.