Сколько работаю, никак не могу привыкнуть к определённой антигуманности нашего образования. И вроде, говорят, образовательная парадигма сменилась, в центр её сегодня поставлен ребёнок, но жестокость системы сохраняется. И самое страшное, на мой взгляд, явление - школьное второгодничество.

Нет, конечно, в каких-то случаях оно может быть понятно и оправдано - например, в случае длительной болезни ученика. Как было с основоположником космонавтики Циолковским, оставшимся на повторное обучение во втором классе (после той болезни он начал терять слух). Но гораздо чаще основанием для таких решений в педагогических коллективах бывают другие причины, и решения эти - всегда тяжелейшая травма для детей. Вместо счастливого детства маленький (юный) человек осознаёт, что он - не такой, как все, он - не способный, "ленивый", глупый. Каждый день он вынужден ходить туда, где снова и снова не успешен, терпеть укоры и претензии педагогов, насмешки сверстников, осознавать, что является источником неприятных проблем для своих близких, прежде всего, родителей. Школа постепенно превращается для него в место, которое он ненавидит. Как правило, становясь старше, завзятые "двоечники" бывают склонны к асоциальному поведению, в такой форме заявляя протест против унижающего их сообщества.

Анализируя факторы, приводящие к второгодничеству, можно констатировать, что ключевую роль среди них играют социально-бытовая неустроенность семей и задержка психического развития, сниженные возможности интеллекта ребёнка. Достаточные ли это причины, чтобы превращать школьную жизнь растущего человека в ад? 

В моей практике была ученица, которая сменила несколько школ, но с 6 класса на уроках почти не появлялась. Как-то я попросил социального педагога захватить меня с собой на плановое посещение квартир неблагополучных семей. Дом в отдалённой деревне, в котором девочка жила со своей непутёвой матерью, представлял жалкое зрелище: разломанное крыльцо, протекающая крыша, неисправная дымящая печь, повсюду какие-то пакеты с барахлом и мусором, стойкий неприятный запах. И даже не дорога в несколько километров по грязи обеспечивали замкнутость этого ребёнка, сочиняющего замечательные стихи, а невозможность быть опрятной и благоухающей, чтобы не стать объектом издевательств в подростковой среде. Поразила какая-то унылая, беспросветная нищета, словно в 19-м столетии, денег даже на общественный транспорт нет, при отсутствии у матери работы и перспектив улучшения материального положения. Да разве это худшая мать - без работы и денег? Она со средним специальным образованием, занималась с дочерью индивидуально. А есть ведь алкоголички, наркоманки с уголовным прошлым, распутные бабы, просто дуры, да и отцы встречаются не лучше. 

К сожалению, сегодня у нас нет достаточных возможностей для социальной реабилитации подобных семей. Здесь надо не столько детьми заниматься, сколько родителями - ради детей. В крайних случаях ребёнка изымают и помещают в приют, идут процессы по лишению родительских прав - от безысходности, счастья в жизни ему это вряд ли прибавляет, зачастую дети очень любят родителей, несмотря на все их очевидные недостатки. А надо бы родителя привести за руку - кого на лечение, кого на хорошо оплачиваемую работу, только где в нынешней капиталистической России хорошо оплачиваемая работа в селе и провинции, да и на хорошее лечение нужны хорошие средства. Институт общественных воспитателей полезно работал в СССР, помню, моя мама, как председатель месткома, была куратором нескольких семей: вела беседы с родителями, оказывала им помощь в быту и отношениях с работодателями. Кстати, подшефные ценили это и, как правило, в пропасть не падали. Но тогда и мораль была другая: действовали товарищеские суды и общественные порицания, функционировали ЛТП, человек человеку не был волком; экономика была другая: уж какое-никакое, но приемлемое жильё на производстве предоставляли, фабрики и колхозы заботились о работниках, поддерживали - оконное стекло, краску, пиломатериал, гвозди на ремонт нуждающимся всегда дать могли, цены на проезд, коммунальные услуги, баню, предметы первой необходимости были смешные. А теперь, не имея возможность заработать, человек, особенно безвольный, опускается. И никакого действенного способа устранить эту проблему у нашей страны пока нет. 

По роду деятельности я достаточно тесно общался с десятками неблагополучных детей, узнавал их семьи, образ жизни. Ни разу не столкнулся с ребёнком, в ком зло было бы сформировано природой - только от отсутствия внимания, только от отсутствия любви, порою - от отсутствия элементарных условий быта и пропитания. Если удавалось выпускать их из школы с аттестатом (таковых было всё-таки абсолютное большинство), точно знаю - то были большие победы. Если нет - вся их жизнь в дальнейшем шла наперекосяк. 

В советское время создавалась сеть специализированных учебных заведений для обучения детей с недостатками в развитии. Тогда это соответствовало эпохе. Времена изменились, современные родители не хотят отдавать маленьких детей в учреждения интернатного типа. Кстати, законодательство в данном вопросе опережает педагогическую практику. Сейчас родители имеют право привести ребёнка с ограниченными возможностями здоровья в общеобразовательную школу, и та должна создать условия для его обучения. Но мало провозгласить норму. Нужно создавать условия и для школ, чтобы они в штатном режиме могли проводить психолого-педагогическую диагностику и обучать детей по адаптированным к их реальным возможностям программам. Только это снимет противоречия! Это будет революция, подлинная модернизация образования. Ребёнка с лёгкой умственной отсталостью тогда станут обучать не по общеобразовательной, одинаковой для всех, программе, а по адаптированной для его природных данных, и он будет успешен. Но для этого нужны массово компетентные психологи, нужны логопеды, нужны специалисты с дефектологическим образованием. Увы, в годы оптимизации массовая школа таких работников не приобретала, а теряла. Нужны курсы повышения квалификации по особенностям коррекционно-развивающего обучения, чтобы в массовой школе учитель умел найти подход к 1-2 особым ученикам в обычном классе. Эти перемены потребуют параллельных изменений во всей системе, например, придётся отказаться от среднего балла при аттестации как измерителя педагогической квалификации. Кому-то из педагогов, добившемуся с выпускником "троечки с натяжкой" на экзамене в 9-м классе или 60 баллов на ЕГЭ, премию выписывать нужно или даже медаль вешать. И это надо делать, иначе школа погрязнет в конфликтах с родителями (а их количество стало зашкаливать), а страдать продолжат, в общем-то, ни в чем неповинные дети. 

Самое распространённое объяснение педагога, выводящего "двойку" ученику: "Он (она) ничего не делает, не выполняет домашнее задание, не пишет контрольные и т.п.". Когда начинаешь ребёнка защищать, порою ощущаешь нескрываемый гнев со стороны учителя, который явно недолюбливает школьника за его, как ему кажется, леность, неприлежность, безответственность. Но ведь задача обыкновенной школы - учить всех детей, даже если они "тупые, грязные, невоспитанные". Хороший учитель всё-таки даже не столько тот, кто добивается высоких результатов на ЕГЭ и олимпиадах, а тот, кто никогда не опускает руки и пытается подобрать ключики к душе и уму самого последнего ученика. Ведь все разговоры о мотивации, обучении в зонах актуального и ближайшего развития, индивидуализации и дифференциации - пустые, если ребёнок, являющийся нормальным, получает учительский приговор в свои 10, 12, 15 лет. Но школа лишь тогда выполняет своё предназначение, когда она борется за эти сердца, быть может, озлобленные, ожесточённые до времени, а не указывает им на дверь.

В последнее время наше общество (или сфера управления, в больше мере) заражены неким "вирусом эффективности". Всюду призывают к эффективности, наибольшему результату при наименьших затратах, заключают эффективные контракты, назначают стимулирующие выплаты за эффективность и др. Вот и школа, говорят, должна быть эффективной. Но, на мой взгляд, школа совсем не должна быть эффективной, она ведь не болванки вытачивает. Воспитание, обучение нельзя свести к набору количественных показателей. Школа должна быть доброй. И самое правильное решение для школы - это не столько эффективное, сколько самое доброе решение.

Оригинал