Журналистика страха

Игорь Яковенко: Это какой же страх должен быть в душе человека, чтобы сравнить сегодняшнюю Россию с СССР 1942 года?

update: 07-08-2015 (07:35)

С сайта «Каспаров.ру».

! Орфография и стилистика автора сохранены

Газета "Коммерсантъ" от 5.08.2015-го рассказала о том, как прошла СМИ-смена лагеря "Территории смыслов на Клязьме", где собрали тысячу молодых российских журналистов и преподавателей журфаков, чтобы объяснить им, какая сегодня нужна журналистика.

Заместитель министра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин пару лет назад прославился, когда объяснил профессорам журфака МГУ, что им не надо рассказывать будущим журналистам про какую-то свободу слова и миссию журналиста, а надо объяснять, что есть дядя, который платит деньги, и вот этого дядю надо слушаться. Что дядя скажет, то журналист и должен делать. И в этом и есть смысл и главная миссия журналистики — послушание.

Эти слова так понравились самому Волину, что он теперь их всегда повторяет. И на этот раз он опять сказал про этого "дядю" и про то, что надо слушаться. "И даже те, кто едет в Донбасс, они тоже едут, выполняя свою работу, и получают за это зарплату, потому что тоже работают на дядю: у каждого СМИ есть главный редактор и владелец, и именно они определяют редакционную политику, потому что это их бизнес. А если вы не будете придерживаться дисциплины, то вам негде будет размещать вашу информацию".

О том, что надо слушаться и писать то, что скажут, молодые журналисты и их преподаватели и так знали, иначе их бы не взяли на эту "Территорию смыслов". Им, наверное, было важно понять, а что от них все-таки требуется, чтобы на этой территории удержаться. В чем все-таки главный смысл сегодняшней российской журналистики?
Что конкретно хочет от них власть, которую замминистра Волин зачем-то скрывает под псевдонимом "дядя"?

Сначала на этот вопрос попытался ответить председатель комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Леонид Левин. Он решил пойти от обратного, сказать, что ему не нравится в российской журналистике. И тут выяснилось, что глава думского профильного комитета не видит в подведомственной ему сфере ничего хорошего. Современную журналистику он разделил "на журналистику крика, фрика и "чего изволите". Я попытался наложить эту классификацию на ведущие российский СМИ и остановился в недоумении. С начала "нулевых" медийное поле России зачищалось так тщательно, что кричать журналисты могут только "чего изволите", и ничего другого. И в этом смысле их, конечно, можно называть "фриками". Поэтому, на мой взгляд, эта классификация от депутата Левина получилась неудачной, и все эти левинские "классы" сливаются в одно кричащее "чего изволите", в один большой журналистский фрик.

Намного лучше объяснил собравшимся смысл происходящего телеведущий Эрнест Мацкявичус. Он рассказал, что раньше он придерживался международных эталонов журналистики, но теперь, с началом новой холодной войны, для него этих эталонов больше не существует. Поскольку это важное заявление известного российского телеведущего носит автобиографический характер, тут надо уточнить некоторые даты. Это важно для историков и будущих биографов Эрнеста Гедревича, а также для понимания того, когда началась новая холодная война.

С 1993 года и по 2001-й, когда Мацкявичус работал на старом НТВ, он явно соблюдал международные эталоны журналистики. Могу это засвидетельствовать, поскольку лично наблюдал его работу в Госдуме, когда он был парламентским корреспондентом. Затем он работал на ТВ-6, где тоже вел себя прилично. Видимо, новая холодная война началась в 2002 году, когда Мацкявичус перешел на телеканал "Россия", поскольку именно тогда он и простился со всякими журналистскими эталонами, а заодно и со всеми остальными глупостями вроде чести и совести.

Примером того, что происходит, если журналист отбрасывает международные эталоны, может служить эпизод 2014 года, когда Эрнест Мацкявичус в программе "Вести" для того, чтобы продемонстрировать россиянам зверства украинской военщины, показал растерзанный труп мужчины, в котором дотошные телезрители немедленно опознали боевика, убитого российским спецназом двумя годами ранее в Республике Кабардино-Балкария.

Покончив с международными эталонами журналистики, Эрнест Мацкявичус перешел к описанию того, какой должна быть современная российская журналистика. Для этого он обратился к историческим аналогиям: "Давайте вспомним, какой журналистика была в 1942 году, она давала обе точки зрения, предоставляла слово и той и другой стороне". То есть для телеведущего Мацкявичуса ситуация в России сегодня похожа на ситуацию, в которой СССР находился в 1942 году, когда немцы вышли к Волге и к Большому Кавказскому хребту и в гитлеровской оккупации были Белоруссия, Украина, Прибалтика и 13 областей России.

Это какой же страх должен быть в душе человека, чтобы сравнить сегодняшнюю Россию с СССР 1942 года? Это — страх не за страну, а за себя. Это — ужас перед предстоящей ответственностью за совершенное им в последнее десятилетие работы на государственном ТВ, и особенно за последние два года, когда Мацкявичус был на передовой информационного фронта войны с Украиной и получил орден Дружбы за аннексию Крыма, орден, ставший уликой, которую не скрыть. Этот ужас продиктовал ему то определение сути российской журналистики, какой ее хотела бы видеть власть.

Считать современную журналистику — мобилизационной, которая "позволяет защищаться в условиях информационной войны", а необходимость обороняться должна стать главным "профессиональным рефлексом" — таково понимание смысла российской журналистики от Мацкявичуса и того большого "дяди", которому он служит последние 13 лет. "Давайте сначала отобъемся, а власти на ее косяки будем указывать потом", — завершил свое наставление молодежи опытный телеведущий. Хотелось бы, конечно, чтобы он привел хоть один пример, когда он или его коллеги по информационному обслуживанию "указывали власти на ее косяки". Хотя, возможно, с момента перехода на государственное ТВ у них у всех в головах включается режим "новой холодной войны", и они способны только "отбиваться".

Состояние холодного ужаса, которое продемонстрировал телеведущий Мацкявичус, характерно в большей степени для наиболее отличившихся в информационных битвах за Крым и Донбасс. Их не так много, несколько сотен человек, их список для будущего международного трибунала можно будет легко составить на основе данных наградного отдела администрации президента РФ. Намного больше тех, кому трибунал не грозит, тех, кто просто растерян перед надвигающейся катастрофой и поэтому говорит и пишет сейчас полную ахинею.

Вот, например, политолог Борис Межуев опубликовал 3.08.2015-го статью в "Известиях" под названием "Одиночество вещей". Вся статья — это, по сути, советы политолога Межуева министру Лаврову о том, какие выводы надлежит сделать России из расклада сил в Совете Безопасности ООН, когда Россия осталась одна со своим вето.

В том, что Россия права, у Межуева нет сомнений, иначе он бы не публиковался в "Известиях". И вот он задается вопросом, что России делать, оказавшись в положении "одинокого правдолюбца, почти в изоляции". Межуев полагает, что "дипломатия сделок", которую до сих пор использовал Лавров, в новой ситуации не сработает. Нужно всех перехитрить и предложить миру "глобальную инициативу", от которой мир не сможет отказаться, поскольку все будет неловко отказываться. Что это за инициатива, политолог Межуев, к сожалению, не написал, но, учитывая характер последних инициатив российской власти, от идеи "глобальных инициатив", исходящих из этого источника веет смертельной угрозой. Если внутри России власть занята тем, что уничтожает еду, лишает граждан импортных лекарств, шприцов и презервативов, а также собирается использовать в грядущей войне бронепоезда, которые могут в силу своей конструкции сражаться только против внутреннего врага, то от "глобальных инициатив" российской власти мир должен содрогнуться.