Больше всего я люблю ездить в Москву и из Москвы автобусом. Ранним утром садишься в автобус возле вокзала и уже в четыре часа дня ты на месте. За окном – постоянно меняющийся пейзаж Русской равнины, который заметно отличается в разное время года. Так что время в дороге проходит незаметно.
В последний раз мое возвращение из Москвы пришлось на жаркий конец июля. Я ехал домой после весьма плодотворной поездки на Торопецкую экологическую станцию «Чистый лес», где автор принимал участие в работе детской экологической школы «Медвежата».
В семь утра я вышел с поезда на Рижском вокзале, в половине восьмого был уже на Павелецком вокзале, где взял билет на автобус до Воронежа. Ранним утром в Москве после дождя веяло приятной прохладой, когда в восемь часов наш автобус тронулся в долгий путь.
Не прошло и часа, как мы вырвались из московских «каменных джунглей», и за окном замелькали живописные пейзажи Подмосковья: ельники и сосняки, рассыпавшиеся по склонам холмов и перемежающиеся с дачными поселками и садово-огородными товариществами. Промелькнул указатель поворота на Бронницы, когда автобус сделал первую остановку. Почему я так подробно об этом пишу?
А потому, что за поворотом на Бронницы в салоне автобуса включили телевизор. Сразу же внимание немногочисленных пассажиров (их в автобусе было человек пятнадцать) переключилось на экран. Люди смотрели, словно загипнотизированные. Сидящая позади меня бабуська даже довольно резко попросила меня слегка отодвинуть голову, а то, дескать, вид загораживаю..
Мне оставалось только прижаться к оконному стеклу и стараться не обращать внимания на происходящее и на экране и в салоне. Тем не менее, полностью переключиться на созерцание проносящихся за окном пейзажей мне не удалось. Доносящиеся с экрана звуки и изображение невольно привлекали внимание.
Всего за время пути по телевизору «прокрутили» три фильма. Я, ей – Богу, не помню их названий, но сюжеты их оказались до боли похожими друг на друга. Судите сами…
В первом фильме богатый банкир приезжает в лес на охоту со своей гламурной подругой, которая влюбляется в местного егеря, который на самом деле оказывается уволившимся из какого-то академического института в знак протеста против урезания средств на развитие его лаборатории профессором. Как говорится, ни прибавить, ни убавить…
Во втором фильме богатая пара конфликтует со своим соседом – разгильдяем композитором. В итоге молодая подруга в него влюбляется и бросает богатого жениха карьериста.
Сюжет третьего фильма также не отличался оригинальностью. Богатый банкир (Господи, опять!...), которому недавно изменила его подруга, влюбляется в свою сотрудницу, которая втихаря увлекается музыкой и поет в ресторане. При этом банкир переодевается бомжем и играет на флейте в переходе, чтобы чаще видеть свою возлюбленную. В финале опять – неизменный голливудский happy end!
Теперь обратимся к классике. И. Ильф, Е. Петров «Одноэтажная Америка». Приводятся отрывки из беседы двух великих романистов с одним голливудским кинематографистом:
«… кто был отрицательной фигурой в старой американской кинематографической драме. Это почти всегда был банкир. …… Теперь это – добрый симпатичный деляга, помогающий бедным или влюбленным… сейчас хозяевами Голливуда стали банкиры, крупные капиталисты. … Это неспроста, что мы делаем идиотские фильмы. Нам приказывают их делать… Голливуд планомерно забивает головы американцев, одурманивает их головы. Ни один серьезный жизненный вопрос не будет затронут голливудским фильмом… Эта многолетняя работа уже дала страшный плоды. Американского зрителя совершенно отучили думать. … Посмотреть что-нибудь более содержательное…. ему очень трудно. …
… У нас нет ни одного независимого человека, кроме Чаплина….. Те несколько хороших картин появляются против воли хозяина. … Однажды Майльстона (режиссера, снявшего фильм по Ремарку «На западном фронте без перемен») вызвал к себе хозяин и спросил:
- Слушайте, Луи, говорят в вашем фильме несчастный конец, это правда?
- Да, это правда – сознался Майльстон.
- Это же невозможно! – завопил хозяин. – Американская публика не будет смотреть фильм с таким концом. Нам придется приделать другой конец.
- Но ведь фильм снимается по знаменитой книге Ремарка, а там конец именно такой, - ответил Майльстон.
- Этого я не знаю, - нетерпеливо сказал хозяин, - я этого Ремарка не читал, и меня это не касается. … Но я повторяю вам: американская публика не станет смотреть картину с таким концом».
Подчеркиваю, речь шла о Голливуде 30-х годов. Мне почему-то подумалось, что такой (или примерно такой) разговор мог запросто происходить где-нибудь в высоких кабинетах современного «Мосфильма» или другой российской киностудии. И ещё мне вспомнилась жена одного моего знакомого, ежевечерне (!!!) смотрящая по вечерам, по её собственному выражению, «сказки про любовь», без которых, она уже «жить не может». А ведь она наверняка ни одна такая! Ясно, что при таком раскладе фильмов, подобных «Семнадцать мгновений весны», «Война и мир», «Летят журавли» от современного российского кинематографа мы ещё долго не дождемся.
… Чем закончился последний фильм, к которому было приковано внимание всех пассажиров автобуса, я, слава Богу, не узнал. Автобус затормозил у остановки «Военный городок». Я надел на плечи свой рюкзак и зашагал по надземному «випластовскому» переходу. Меня с головы до ног окутала воронежская июльская жара!