У старика Осипа умерла жена Зина. Еще вчера она доила корову, готовила ужин, вздыхала огромной, вздымающейся одышкой грудью, и вот - на тебе! Сердце старика отказывалось поверить в этот бред. Он ходил по селу и всех расспрашивал:
- Зину мою не видели? Ушла куда-то! А мне вот теперь корову доить.
Он гремел ведрами, доил корову, потом нес в огромном бидоне молоко на приемный пункт, а сам все смотрел по сторонам – нет ли где его супружницы?
Вообще сказать, звали его совсем не Осип, а Алексей - Осипом был его отец, но деревенские дали переехавшему на пенсию в родной дом Алексею свое прозвище, как принято, - по отцу.
Вскоре к Осипу стала захаживать приблудившаяся шалава Анька. Она была бабой пьющей и гулявой, а у старика были деньги и корова. Он покупал бутылочку "Столичной", наливал себе и ей в стопочку и начинал жаловаться - рассказывать:
- Зинка моя все не приезжает. К матери сбежала, а как приедет – на порог не пущу!
- Померла твоя баба! Забудь! – возражала пьяная приблуда и занюхивала выпитое колбасой.
Голубые глаза старика вскидывались на нее, потом к образам и с них медленно стекала испуганная слеза. Старик смахивал ее рукавом и возражал:
- Неа, враки! Я б знал… Всю же жизню вместе!
Иногда огромная его богатырская фигура выскакивала из-за стола. Он выходил на крыльцо, - покликать в темноту, потом заходил и сконфуженно заявлял:
- При-и-дет… Кушать захочет и придет!
Как-то раз Анька заприметила куда старик припрятал пенсиюшку и стащила всю сумму. Осип сразу смекнул про Аньку и потребовал:
- Анька! Денег верни! Зинка приехать захочет от матери, как я машину заправлю? На какие шиши?
Шалава лишь похихикала:
- Совсем крыша поехала, а Осип? Не брала я!
Старик, о чем-то покумекав про себя, пошел жаловаться к ее "хахелю", к Мишке.
- Мишка! Ты скажь своей Аньке, штоб деньги мои вернула – мне за Зиной ехать надо. Зачем она деньги мои украла?
Мишка с опохмела сначала внимательно слушал старика, а потом, ухватил его упирающегося за шкирку и выкинул из избы…
Теперь старик ходил по селу и всем жалился на утерянное - украденное, на побои и …на сбежавшую Зину:
- Не возвертается всё никак! Приревновала меня наверное, к Аньке – шалаве. А я что? Я дед уже, и машинка у меня не рабочая… Анька все мои деньги украла! Ейный Мишка меня еще и побил! Вот... Теперь болею я. Тут вот болит - и показывал себе на грудь.
Однажды за ним приехала «скорая". Его скрутили и увезли. В смирительной рубашке старика продержали дня три.
...В гробу старик Осип лежал непривычно маленький и тихий, и казалось был теперь доволен.
Старухи творили молитвы и шептались:
- Отмаялся! К Зинке своей пошел!
Никто не плакал, лишь пьяненькая Анька в сенях рыдала в запоздалом раскаяньи...