Евгений Примаков

О России:

Лишь политической близорукостью можно объяснить готовность некоторых политиков на Западе списать Россию из числа великих держав.
 
Воссоединение Крыма и Севастополя с Россией не было заранее продуманной заготовкой, а скорее, реакцией на развитие сдирижированного извне кризиса на Украине. Россия приняла меры по безопасности населения полуострова во время голосования от вылазок и провокаций радикалов. Такого взрывного патриотизма не было со времен победы в Великой Отечественной войне и полета первого человека в космос.

О политике:

Я не согласен, что серьезная политика — это стучать кулаком по столу. Когда Хрущев на Генассамблее ООН стучал ботинком по столу и угрожал ракетами, это не было признаком нашего величия. Признак великой державы — когда твоя страна необходима, с ней хотят иметь дело. Россия — великая держава именно потому, что многие проблемы на международной арене без нее решаться не могут.
 
Я не сторонник того, чтобы загонять в угол. Когда мы загоняем в угол санкциями и так далее, этим мы усиливаем экстремистский элемент. Мы не ослабляем их, потому что самый верх от этих санкций ничего не теряет. Теряет народ. Но наивно думать, что это выльется в возмущение верхами.
 
В дальнейшем, когда на Украине будет устойчивое государственное руководство, по-настоящему охватывающее всю страну или значительную часть страны, тогда можно говорить и о том, что Украина может проявлять какую-то самостоятельность. А сейчас командуют Соединенные Штаты — и Украиной, и Европой.
 

Что касается американской политики на российском направлении, то процесс расширения НАТО призван не "сдержать" Россию, в чем нет никакой необходимости, но ослабить ее, сделать Россию более сговорчивой, когда дело касается ее национальных интересов...

Будучи министром иностранных дел России, я неоднократно говорил и Мадлен Олбрайт, и Строубу Тэлботу, и другим своим американским коллегам, что прием в НАТО бывших советских республик для нас означает переход "красной черты".

О законе:

Меньше всего я жажду крови. Но убежден: в чрезвычайных обстоятельствах нарушение исполнительской дисциплины должно особенно твердо пресекаться.

О богатстве:

Мы выросли в таких условиях, когда говорили "богатый" — и это было негативно. Сейчас я этого не скажу, но если человек богатый и не хочет ни копейки отдать для того, чтобы другие были бы чуть-чуть более благополучны, — я этого не понимаю.

О личности:

Если мы привыкли к боли, привыкли к горю — значит, мы привыкли и к убийствам. Нет, я не думаю, что знак равенства можно поставить между этим. Когда человеку больно, он просто переживает эту боль, если он силен. Если он крепкий по-настоящему человек, то он может выйти из этого болевого состояния. Но к тому, что у тебя убивают родных, близких, просто знакомых или друзей, — к этому привыкнуть нельзя.

О себе самом:

Конечно, я не перечил судьбе, но она меня вела. Что касается оценки всего, ну что ж, если все это уже подходит к финишу, то я должен сказать, что неплохо прожил.
 

О работе:

Если бы я оставался премьер-министром, я бы абсолютно не думал об участии в политике в каком-либо ином качестве. Потому что само нахождение на посту премьер-министра не позволяет этого. Если ты хочешь, чтобы правительство выполняло задачи, которые перед ним ставятся, занималось текущими экономическими делами, поднимало жизненный уровень народа, организовывало бы максимально благоприятные условия для развития предпринимательства и так далее, то ты не можешь в это же время думать о своей предвыборной кампании, о том, чтобы создавать себе имидж будущего президента.
 

Раньше мы (внешняя разведка) занимались процессами внутри государств, механизмами смены правительств и так далее. История показала, что мы в этом не слишком преуспели… Мы прекратили подрывную деятельность за границей, отказались от поддержки зарубежных политических групп.

Сейчас мы работаем не против кого-либо, а в защиту российских национальных интересов — в этом и состоит новое определение СВР (Служба внешней разведки)… Мы работаем только на государственные органы. Я против обслуживания разведкой интересов частного бизнеса. Наш бюджет формируется из общественных средств, и мы обязаны работать в интересах страны.

Об экономике:

Либералы, неолибералы уделяли внимание главным образом решению макроэкономических проблем. Правильно, и мы продолжаем это делать. Но в то же самое время это ведь не самоцель, а создание условий для микроэкономического развития, для развития реального сектора экономики. А вот это условие не соблюдалось. Не велась в достаточной степени и борьба с коррупцией, с экономической преступностью… Я сторонник теории конвергенции. Она заключается во взаимовлиянии социализма и капитализма, в результате которого появляется нечто с уже размытыми характеристиками обеих систем…

О важном:

Сейчас, как мне кажется, политическая работа нужна главным образом не для того, чтобы остановить влияние ислама... В то же самое время нужно делать все для того, чтобы правильные богословы подавляли своими проповедями те ростки экстремизма, которые появляются на северокавказской почве...

Нужно смотреть, кто едет учиться и куда, кто будет в дальнейшем проповедовать ислам у нас на территории России. Чтобы эти люди, образно говоря, изучали за рубежом Коран, а не "Калашникова".
 
Думаю, не стоит наговаривать на все человечество. Да, отдельные страны, отдельные политики агрессивны, несговорчивы. Но если бы таким несносным был весь мир, люди давно бы не просто вцепились друг в друга — применили бы ядерное оружие. А они сохраняют здравомыслие. Разве это не лучшее доказательство того, что человечество не дряхлеет?