Крутится-манежится где-то на периферии мыслей и дел услышанный когда-то и где-то «программный» еврейский анекдотец...
Ветхий дедушка Мойша на смертном одре и уже сейчас-сейчас отдаст концы и его «ковчег завета» отойдет в «мир иной» (- последнее для меня загадка)). Но тут он неожиданно обояет ароматнейший запах свежежаренной Рыбы – это его жена Сара хозяйничает на кухне. Слабым жестом он подзывает внучку-наследницу Цилю и просит: - Внученька, Цилечка, попроси у бабушки Сары для меня ма-а-аленький кусочек рыбки, очень хочется… может таки это уже в последний раз. Внучка убегает на кухню и через минуту возвращается: - Бабушка Сара сказала, что это на ПОТОМ…
Соблазн, возникающий из иудео-христианской иллюзии о «райской жизни» - «на потом» позволяет устойчиво манипулировать слабыми людьми, которых ни при жизни, ни «на потом» ничего хорошего не ждет. Здесь "рай" - "мир иной" как иллюзия и необходимое условие соблазна в комбинации со "слепой верой".
И потом этот «тонкий слой культуры», в формате которого окормляется сознание обывателя, создает иллюзию ...Словно как вода, намочившая и/или окропившая поверхностно камень ( - это коррелируется с притчей из 3-й части «Крестного отца» Ф.Ф.Копполы), поскольку он как "вода" фактически размазан лишь снаружи индивида, но не проникает глубоко во внутрь...
И при этом камень внутри всегда сухой!
И никогда, даже «на потом», он внутри не станет мокрым.
Поскольку это разрушило бы сам камень. И он об этом знает.