Превращение
Игорь Яковенко: Почему сегодня невозможна "Общая газета"
update: 22-06-2015 (09:11)
С сайта «Каспаров.ру».
! Орфография и стилистика автора сохранены
У Кафки есть рассказ про то, как человек, проснувшись, обнаруживает себя в теле огромного насекомого крайне несимпатичного облика. Российская действительность последних полутора десятилетий дает длинную галерею примеров таких превращений. Превращаются не только люди, но и целые коллективы, например, целые СМИ.
Кафкианское превращение невозможно не заметить. Человек очень сильно отличается от насекомого, даже если насекомое ростом с человека. Конечностей больше в полтора раза, хитиновый панцирь и вообще … Одним словом, спутать невозможно. В случае с "превратившимися" СМИ бывает немного сложнее. Название то же самое. Логотип тот же. Бумага та же, если это газета или журнал. Вещает на той же частоте, если речь о теле- или радиоканале.
Можно, конечно, отличить по контенту. Собственно, это и есть главный критерий "превращения" СМИ. Так обычно и делают. Но тут много субъективного. И, кроме того, часто возникает вопрос: а вот данное СМИ, оно уже превратилось, или еще в процессе? Оно уже "насекомое", или все-таки еще "человеческое", хотя уже местами покрылось хитиновым панцирем?
Есть один критерий, который можно было использовать до середины нулевых когда в случае какой-то особенной беды российские СМИ объединялись и делали специальный выпуск легендарной "Общей газеты", первый номер которой был выпущен в 1991 теми изданиями, которые были закрыты ГКЧП. Потом эту газету взял под свое крыло Егор Яковлев и стал ее выпускать как обычный еженедельник. Но в случае общей угрозы под крылом "Общей" собирались десятки и сотни СМИ, независимо от политических пристрастий и взаимоотношений между редакциями и редакторами, которые всегда были, мягко говоря, непростыми. И на страницах "Общей" печатались логотипы тех СМИ, которые поддержали эту акцию журналистской солидарности. Это как на митинге, где важны числа: пришло сто человек, это одно, сто тысяч, совсем другое.
Для сравнения опишу два события: спецвыпуск №5 "Общей газеты" от 16.02.2000 года, и спецвыпуск от 9.10.2006 года, который носил уже иное название, "Союз журналистов". Дело в том, что "Общая газета" к тому времени была продана предпринимателю Вячеславу Лейбману, который купил ее с единственной целью: разогнать коллектив и закрыть газету, что и было сделано немедленно после покупки в том же 2002 году.
Итак, февраль 2000 года. Спецвыпуск "Общей газеты" посвящен судьбе Андрея Бабицкого, который тогда работал корреспондентом радио "Свобода" в Грозном, освещал события 2-й чеченской. 23 января 2000 года Бабицкий был задержан чеченской милицией и заключен в СИЗО, после чего вести о нем перестали доходить, а события, которые с ним происходили, в истории более ни с кем не случались, ни в советской, ни в российской, да, видимо, и в мировой истории.
Просидев 10 дней в чеченском СИЗО, гражданин России Бабицкий был обменян российскими властями на 3-х пленных российских солдат и передан некоему Усаходжаеву, которого они, российские власти называли полевым командиром. Через 4 дня после того, как исполнительная ветвь российской власти отдала гражданина Бабицкого в руки непонятно кого, другая ветвь, прокуратура, публично вызвала гражданина Бабицкого на допрос, заявив, что в случае неявки он будет арестован.
Все это время журналистское сообщество (а таковое в те времена еще наличествовало, хоть и в довольно неразвитом виде) постоянно добивалось от власти членораздельного ответа о судьбе коллеги. Власть врала уныло, беспрерывно и на разные голоса. Путин в эти дни в интервью своему любимцу Андрею Колесникову рассказал, что "Бабицкий – предатель", что он "работал на бандитов", недостоин быть российским гражданином, а также сообщил, что "расстреливать (Бабицкого) бессмысленно, а вот получить за такого… пятерых российских солдат, вполне приемлемо". После чего, 24 февраля боевики вывезли Бабицкого в Махачкалу и отпустили, вручив ему на прощание поддельный паспорт на имя азербайджанца Мусаева. Доблестные органы его тут же с этой фальшивкой и приняли, после чего он был осужден за использование поддельных документов.
Случившееся с Бабицким было настолько диким и чудовищным, что в тот момент, когда судьба журналиста была еще неизвестна, и были сомнения, жив ли он, или его еще можно спасти, было принято решение сделать спецвыпуск "Общей газеты". Делали быстро, спешили, поскольку воспринимали этот выпуск как форму давления на власть, надеясь повлиять на судьбу коллеги. Поэтому собирали логотипы только федеральных СМИ. Вот их перечень в алфавитном порядке:
"Версия: совершенно секретно", "Вечерняя Москва", "Вечерний клуб", "Журналист", "Гудок", "Известия", "Итоги", "Индекс. Досье на цензуру", "Интерньюс", "Культура", "Комсомольская правда", "Крестьянские ведомости", "Крестьянка", "Литературная газета", "Метро", "Московская правда", "Московские новости", "Московский комсомолец", "Новое время", "Новая газета", НТВ, "Общая газета", "Профиль", Радио Свобода, "Сегодня", "Собеседник", "Советская Россия", "Советская Калмыкия-сегодня", "Трибуна", "Строительная газета", Фонд защиты гласности, "Эхо Москвы".
Отметим пока для памяти присутствие НТВ, "Комсомолки", "Литературной", "Культуры" и "МК". Они еще есть в этом списке солидарности. В следующем их уже не будет. Хитиновый панцирь не пустит. И два слова об авторах, которые сказали свое слово в защиту Бабицкого на страницах спецвыпуска "Общей" в рубрике "Я обвиняю". Только имена, через запятую: Алексей Симонов, Григорий Бакланов, Евгений Евтушенко, Алексей Герман, Александр Володин, Юрий Карякин, Борис Васильев, Михаил Федотов, Андрей Черкизов.
И авторы статей вне всякой рубрики: Юлия Калинина, Маша Гессен и Алексей Панкин – тот самый, что сейчас на страницах "КП" соревнуется со Скойбедой и Туханиной в патриотизме и мракобесии.
Бабицкий в результате той истории остался жив, относительно здоров, и благополучно дожил до событий 2014 года, в которых поддержал аннексию Крыма. Но это уже история другого превращения.
Прошло шесть лет. 7 октября 2006 года у подъезда своего дома убита Анна Политковская. По подсчетам Фонда защиты гласности, это был 211-й российский журналист, убитый за период с 1992 по 2006 год. В среднем, по 15 журналистов в год. В этом длинном мартирологе за каждым именем своя трагедия. Но трагедия Политковской выделялась в этом ряду своей простой и отчетливой символичностью. Живая Анна была символом бесстрашия и несгибаемой верности профессии. Мертвая – прямым обвинением российской власти, и в первую очередь, Путину, который не преминул выдать очередную нетленку про то, что при жизни она своими публикациями вредила ему не очень, зато смертью своей нанесла существенный вред.
Убийство Политковской стало трагедией планетарного масштаба. На площадях Хельсинки и Рима, Лондона и Варшавы, Парижа и Киева собирались тысячи людей, чтобы почтить память Анны. Первые полосы всех крупнейших газет мира были посвящены этому событию. Письма соболезнования родным и близким Политковской присылали главы государств и политические лидеры.
2006-й год. "Превращение" российского общества уже почти состоялось. Съедены НТВ и ЮКОС, зачищено до блеска политическое и региональное поле. Дума уже "не место", впрочем, как и суды, Совет Федерации и телевидение. Сквозь хитиновый панцирь лишь местами мелькает отблеск человечинки. В основном в регионах и немного в печатной прессе, плюс набирающие силу ресурсы в Интернете.
Выпуск газеты журналистской солидарности был под большим вопросом. Во-первых, непонятно, что выпускать: "Общая газета" продана и ликвидирована. Второй, и главный вопрос: а есть ли она вообще, солидарность? Пришлось преодолевать обоснованный скепсис коллег и делать спецвыпуск под названием "Союз журналистов". Сто тысяч экземпляров. Верстка и корректура "Новой газеты", на бумагу и полиграфию сбросились: "Интерньюс", Гарри Каспаров и Союз журналистов России.
Логотипы мы собирали целой группой в СЖР. Это было делом чести. Получили 309 логотипов со всей страны, включая прессу ближнего и дальнего зарубежья. Основная масса – региональные газеты и местное ТВ и радио. Из медиа федерального масштаба: "Известия" (тогдашний главред Владимир Мамонтов в те времена еще не до конца покрылся хитином), "Эхо Москвы" (до операции "Помощница" и завершения общей мутации ААВ еще целых 8 лет), а также новые "Газета" (тогда еще на бумаге), "Грани" и "ЕЖ" (тогда еще не заблокированные). Ну, и само собой, родная для Анны "Новая газета".
Это всё! Шесть федеральных медиа на всю страну… На фоне грандиозной солидарности мировой общественности и бури протеста за рубежом эта чуть тепленькая реакция российских медиа стала приговором. "Превращение" было уже тогда близко к завершению.
А теперь, давайте проведем мысленный эксперимент. Вот сегодня, в 2015-м, какие шансы сделать спецвыпуск "Общей газеты"? Какие шансы хоть как-то материализовать эту чертову журналистскую солидарность? "Превращение" завершилось, или есть что-то, что может разорвать изнутри хитиновую броню?
Кто может стать инициатором и мотором акции солидарности? Союз журналистов России сейчас в состоянии проводить акции солидарности исключительно по поводу сохранности собственного имущества. Голос его председателя Богданова звучит либо в унисон с властью, либо в кухонной сваре с председателем Московского союза, Павлом Гусевым, причем, суть свары опять-таки имущественные конфликты руководства двух союзов (недвижимость плюс право зарабатывать на выдаче международной карточки), которые никакого отношения к журналистам и журналистике не имеют.
Даже если представить, что мотор и инициатор нашелся, кто будет участником акции солидарности? Отдельные журналисты в количестве пары тысяч свободно парящих единиц, возможно, и отыщутся. Но журналистика может заставить считаться с собой только если ее рупором становятся организации: союзы и СМИ. Только тогда власть что-то слышит.
Невозможность выпустить сегодня "Общую газету" в том виде, в каком ее можно было выпускать в 1991-м, 2000-м, и даже в 2006-м – это один из явных симптомов того, что процесс "превращения" практически завершен. Хитиновый панцирь полностью покрывает все медийное пространство, оставляя лишь крошечные участки для поступления воздуха. Не надо обманываться: это не признак незавершенности "превращения", а лишь характерные для насекомых дыхальца, через которые воздух поступает в трахеи клопа или таракана. Они ведь тоже Божьи твари, дышать-то надо…
* * *
Анатомия и история каждого отдельного "превращения" уникальны, происходят по разным сценариям, будь то СМИ, такие как "КП" или "Литературка", или отдельные персонажи, вроде Норкина или Дмитрия Киселева. Путь в "насекомство" у всех разный и требует отдельного анализа и описания. Но за этими отдельными траекториями скрывается общий процесс, анализ которого нельзя сводить к банальным: "проклятый режим задавил" или "все продались".
Видимо, та мерка, с которой мы подходим к обществу, крайне недостаточна для его понимания. Попытки размышлять в понятиях: "демократия – диктатура" оказываются не просто недостаточными, но порой вообще не улавливают суть процесса. Движение по шкале: "прогресс – деградация" может вообще на каком-то этапе не совпадать с вектором в сторону большей или меньшей демократии, а в данном случае большей или меньшей свободы слова. Это к вопросу о том, почему, получив из рук Горбачева-Ельцина громадный кусок свободы слова, журналисты распорядились им так бездарно.
Как происходит "превращение" мы видим. Если поймем, возможен ли обратный процесс, а главное, как его запустить, сможем сломать хитиновый панцирь и начать дышать воздухом свободы через легкие, а не довольствоваться той затхлостью, которая поступает в трахеи через дыхальца.