КИПИТ ИХ РАЗУМ ВОЗМУЩЕННЫЙ

КИПИТ ИХ РАЗУМ ВОЗМУЩЕННЫЙ

Из «Ежедневного журнала».

Эксперты «Горбачев-фонда» и комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина подготовили доклад «Ценности перестройки в контексте современной России». Основной вывод: сегодняшняя экономическая и политическая модель России неэффективна и нуждается в преобразовании. Одним словом, нужна «Перестройка-2». Чтобы дать отпор недобитым перестройщикам, Владимир Соловьев пригласил в студию «Воскресного вечера» своих самых матерых экспертов: писателя Проханова, кинорежиссера Карена Шахназарова, Виталия Третьякова и профессора ВШЭ Леонида Полякова. Для защиты Перестройки были созваны режиссер Иосиф Райхельгауз, политик Леонид Гозман и академик Руслан Гринберг.

Враги Перестройки ругали ее по-разному. Политолог Поляков объяснил, что, поскольку в результате «Перестройки-1» был закрыт проект «СССР», а мир стал однополярным, то в результате «Перестройки-2» будет закрыт проект «Россия», а мы все окончательно окажемся под властью США.

Режиссер Шахназаров сообщил, что «Перестройка-2» не нужна, поскольку «Перестройка-1» еще не закончилась, она идет, и то, что сегодня успешно делает Путин, это и есть та Перестройка, которую пытался, но не смог сделать Горбачев.

Следующий противник Перестройки, Виталий Третьяков, был с такой вольной трактовкой не согласен, и объявил, что, поскольку Горбачев привел страну к разрушению, а сам потерял власть, то такого человека нам слушать не надо, и из истории Перестройки нам взять нечего.

Тут, наконец, слово взял защитник «Перестройки-2» Леонид Гозман, который сообщил, что наша страна больна, экономика и политика деградируют, а в культуре – проблемы. При этих словах он как-то неопределенно повел рукой в сторону Проханова и Шахназарова, что, как показали последующие события, было его явной ошибкой. После чего Гозман сказал, что нужны масштабные преобразования, и тут опять допустил очередную ошибку. Он привел аналогию с аппендицитом. Мол, если у вас аппендицит, то его можно не вырезать, но тогда будет перитонит.

А поскольку Гозман стоял напротив писателя Проханова, то писатель Проханов решил, что, говоря об аппендиците, Гозман имеет в виду именно его, писателя Проханова, и именно его этот Гозман призывает вырезать. Тут еще до кучи этот неосторожный жест Гозмана в сторону Проханова, когда Гозман говорил о проблемах в культуре. Короче, писатель Проханов взорвался и сказал все, что думал. Он сказал, что лучше Третья Мировая война, чем «Перестройка-2». Что «Перестройка-1» была тотальным уничтожением страны, всего самого лучшего в ней. И писатель Проханов перечислил то, по его мнению, лучшее, что было уничтожено: партия, армия, спецслужбы, ВПК. Отдельно писатель Проханов остановился на законе о кооперативах, который, по его мнению, создал мелких хищников. После чего сообщил, что Перестройка – это и есть Четвертая Мировая война.

Некоторая неувязка в нумерации мировых войн в трактовке писателя Проханова (то у него Перестройка это 3-я, а то сразу Четвертая Мировая война) никого не смутила, но попытки возразить ему предприняли все три перестройщика. Академик Гринберг, видимо, из педагогических соображений, чтобы Проханов не призывал ни к Третьей, ни к Четвертой Мировой войне, назвал его замечательным русским писателем, но про Горбачева, тем не менее, сказал, что он, во-первых, дал народу свободу, во-вторых, устранил угрозу атомной войны, в-третьих, освободил страны Восточной и Центральной Европы, и в-четвертых, создал первое поколение предпринимателей, приняв тот самый закон о кооперативах, который так не нравится писателю Проханову.

После академика Гринберга Перестройку снова пытались защитить режиссер Райхельгауз и политик Гозман. И оба снова допустили ошибки. Райхельгауз сказал Проханову, что Горбачев и его Перестройка вошли в русскую историю навсегда, а книги Проханова люди забудут. Гозман же вообще дошел до того, что сравнил Путина с Николаем Вторым, поскольку Путин, как и последний Романов, не видит тупиковости модели своего правления и поэтому ведет страну к катастрофе.

Естественно, что писатель Проханов не стал терпеть такого поношения в адрес своего президента, а тем более в адрес своих книг, и поэтому для начала обозвал режиссера Райхельгауза – «пузырем», а политика Гозмана – «скунсом», после чего перешел к обобщениям. Он поделился своей давней бедой. Беда писателя Проханова в том, что в нашей стране, в России, существует некая зловредная страта зловонных скунсов – взгляд в сторону Гозмана. И вот писатель Проханов якобы растерян, он якобы не знает, что делать с этой стратой, поскольку ее уже пытались убить, задавить, а она все живет и отравляет жизнь писателю Проханову.

При этом было видно, что растерянность писателя Проханова наигранная, что на самом деле писатель Проханов прекрасно знает, что следует делать с этой ядовитой стратой гозманов и райхельгаузов, и надеется, что в ближайшее время необходимые меры будут приняты.

Столь открытая жажда окончательного решения либерального вопроса в России даже Соловьеву показалась несколько чрезмерной, даже Соловьеву, стороннику крайне жестких мер, показалось, что это уже слишком. Поэтому Соловьев заметил, что слово «либерал» не всегда является антонимом слову «патриот», а в отдельных случаях эти сущности могут совмещаться в одном человеке.

Но тут бескомпромиссную позицию писателя Проханова поддержал Виталий Третьяков, который авторитетно заявил, что те либералы и демократы, которых он, Третьяков, знает, вот они все — не патриоты. И глядя на суровые лица Виталия Третьякова, политолога Полякова, режиссера Шахназарова и особенно — на суровое лицо писателя Проханова, становилось ясно, что эти люди с первого взгляда могут отличить патриота от непатриота, на три метра под землей могут разглядеть либерала, а, главное, отлично знают, как поступать с теми, кто не прошел фейс-контроль на патриотизм.